"Мигель Делибес. Еретик " - читать интересную книгу автора

- Тужьтесь!
- Я не могу, доктор.
Дон Франсиско де Альменара поднялся. Головка видна, она маленькая.
- Почему она, черт возьми, не выходит? - недоумевал он.
Но прошло еще полчаса, а все было по-прежнему. Отверстие расширилось,
однако донья Каталина не делала никаких усилий.
- Виктория! - крикнул, наконец, доктор, теряя терпение. - Пожалуйста,
принесите кресло для рожениц!
Сам дон Бернардо помог занести кресло в спальню. Это было сооружение из
дерева и кожи - сиденье находилось ниже, чем подставка для ног, и на
поручнях были два ремня, чтобы пациентка могла, напрягаясь, за них
ухватиться. Повитуха и кухарка Бласа помогли донье Каталине перебраться в
кресло. Исхудавшая роженица с задранными кверху ногами и белевшими на черной
коже ягодицами представляла зрелище жалкое и нелепое. Наступили схватки, и
доктор сказал: "Напрягитесь!". Она сморщила лицо, но когда боль отпустила,
начала беспокоиться и раздраженно приказала мужу выйти и ждать в соседней
комнате, - ей-де неприятно, что он видит ее в таком ужасном положении. Дон
Бернардо никогда не думал, что рождение ребенка это такой долгий и
мучительный процесс.
В половине третьего ночи 31 октября 1517 года расширение отверстия
практически завершилось, но ребенок не выходил, а донья Каталина только
кричала, но ничего со своей стороны не предпринимала, чтобы ускорить роды. И
в этот момент доктор Альменара произнес фразу, которая потом разнеслась по
городу: "Ребенок приклеился!" - сказал он. Как раз в этот миг произошло
нечто немыслимое: головка младенца исчезла из виду, а вместо нее показалась
ручка с раскрытой ладошкой, которая помахивала, как бы прощаясь или
приветствуя. Да так и осталась, только поникла и увяла, вроде пениса, между
раздвинутых бедер дамы.
- Этот негодник перевернулся, - воскликнул доктор вне себя от ярости. -
Хватайте его, да побыстрей.
Повитуха открыла свою корзину, достала фляжку с укропным маслом и кусок
сливочного масла, растерла оцепеневшую ручонку обоими снадобьями и быстро,
очень профессиональным и умелым движением засунула ее обратно в материнское
лоно. Пациентка не сопротивлялась, а когда заметила, что доктор снимает с
пальца перстень с изумрудом и кладет его на ночной столик, на нее нашла
неодолимая слабость, словно доктор обезоружил свою руку, и теперь всю
ответственность возложил на нее, донью
Каталину. Совершенно неожиданно произошло, однако, нечто
противоположное. Она внезапно ощутила в животе руку доктора - он ухватил
плечико младенца своими тонкими пальцами и повернул его так, что маленькая
головка снова появилась в устье матки. Донья Каталина, которая, позабыв о
приличиях, вопила и бранила всех присутствующих, почувствовала в тазу прилив
энергии, завизжала, напряглась изо всех сил, подбадриваемая повитухой: "Так,
так!" и, внезапно, окровавленный комок розового мяса вылетел, как пушечное
ядро, с такой силой, что доктор еле увернулся от удара по голове, и ребенок
упал на белое полотенце, которое повитуха держала наготове развернутым.
- Мальчик! - воскликнула она с изумлением. - Какой крохотный, ну прямо
котенок.
В спальню вбежал дон Бернардо, и доктор Альменара, мывший в тазу руки,
испытующе глянув на него, сказал: