"Жиль Делез. Марсель Пруст и знаки" - читать интересную книгу автора

ему адресовала тем же вечером. Ее улыбка, полная любви к другому, теперь
наоборот высмеивала Свана. Так что он начи-5 JF3, I, 794 34

нал сожалеть о каждом удовольствии, испытанном им рядом с ней, о каждой
придуманной ласке, благодаря которой он имел неосторожность показать ей свою
нежность, о всяком оказанном ей внимании, ибо он знал, что мгновением позже
они обогатят новыми орудиями его пытку"6. Противоречие любви состоит в
следующем: средства, с помощью которых мы рассчитываем уберечь себя от
ревности, являются теми же самыми средствами, которые и разворачивают ее,
давая ревности нечто вроде автономии, независимости по отношению к нашей
любви.
Первый закон любви субъективен: субъективно ревность - более глубока,
чем любовь, и в этом заключается ее истина. То есть ревность идет дальше в
улавливании и интерпретации знаков. Она - предназначение любви, ее конечная
цель. Действительно, знаки любимого существа, как только мы их "объясним",
неизбежно оказываются обманчивыми: адресованные и предназначенные нам, они
выражают, однако, миры, которые нас исключают, и которые любимый не хочет,
не может сделать нам знакомыми. И не в силу некой злой воли, свойственной
любимому, а вследствие более глубокого противоречия, которое связано с
природой любви и с самим положением любимого существа. Любовные знаки не
похожи на светские: это - не пустые знаки, заменяющие мысль и действие;
это - обманчивые знаки, которые могут быть обращены к нам, только скрывая
то, что они выражают, т.е. исток неведомых миров, незнакомые действия и
мысли, которые их одаривают смыслом. Они не вызывают искусственного нервного
возбуждения, но - муку глубокого постижения. Лживые знаки любимого - это
иероглифы любви. Интерпретатор любовных знаков неизменно оказывается ин-


6 CS2, 1,276 35

терпретатором лживых знаков. Его собственная участь выражается в
девизе: любить, не будучи любимым.
Что скрывает ложь в любовных знаках9 Все лживые знаки, излучаемые
любимой женщиной, сводятся к одному секретному миру-миру Гоморры, который,не
в меньшей степени, зависит не от той или иной женщины (хотя одна женщина
может его воплощать лучше, чем другая), а от женской способности par
excellence, от некоего a priori, открывающего ревность. То есть мир,
выраженный любимой женщиной, - это всегда мир, нас исключающий, даже когда
она оказывает нам знаки особого внимания. Но из всех миров, какой - самый
исключительный? "Это была ужасная terra incognita, куда я только что
приземлился, начиналась новая фаза неожиданных страданий. Однако,
заполнявший нас поток реальности, если он и был громаден по сравнению с тем,
что мы ожидали, уже предчувствовался... Соперник не был похож на меня, его
оружие было иным, я не мог бороться на той же территории, дать Альбертине те
же удовольствия, ни даже их точно себе представить"7. Мы интерпретируем все
знаки любимой женщины; но в конце этой мучительной дешифровки, мы
сталкиваемся со знаком Гоморры, как с глубинным выражением первичной женской
реальности.
Второй закон любви, по Прусту, связан с первым: объективно
гетеросексуальная любовь менее глубока, чем гомосексуальная;