"Ги Де Кар. Зов любви " - читать интересную книгу автора

превратившейся в СССР, его называли бы там "товарищ". Эту фамильярность он
не вынес бы. Он не мог быть товарищем кому попало, после того, как его
настоящие товарищи юности были расстреляны или угнаны в Сибирь. Уж лучше
быть во Франции просто Владимиром.
Прошло десять лет с тех пор, как Владимир начал служить в заведении.
Десять лет без стычек с клиентами, без ссор и выяснений с хозяйкой. Десять
лет, в течение которых он со служебной учтивостью обращался со всеми, на
всех этажах, во всех номерах, что содействовало процветанию заведения, а это
видно было по бюро на первом этаже.
Впрочем, бюро не имело ничего общего с директорским кабинетом. Это была
скорее застекленная дежурка, перед которой клиенты старались проскользнуть
побыстрее, без особого желания оставлять о себе сведения. Владимир понимал,
что заполнять карточки и расписываться в них никому не хотелось, да и
хозяйка советовала ему:
- Избегайте формальностей с картотекой. К нам заходят, чтобы, может,
никогда больше сюда не возвращаться.
Расторопный Владимир приговаривал негромко, провожая клиентов:
- Это всего лишь на минутку, не так ли? Да, это всегда было на
минутку...
На всех этажах заведения только и слышно было: "Владимир, где вы? Сюда,
Владимир!.. Дорогой Владимир!.. Ах, этот Владимир! Где его носит?" Последнее
восклицание позволяла себе только мадам.
Ах, мадам! Что за женщина! Одно из тех чудных созданий, полезную
необходимость которых не признают чопорные моралисты, но которые так хорошо
умеют угодить определенным человеческим слабостям. Фальшивые бриллианты на
пухлых пальчиках, яркие губки в форме сердца, ярко-рыжие волосы,- трудно не
заметить такую дамочку. В течение почти полувека вела она деликатное и
небезопасное дельце, начав его еще юной особой: испытав и увидев многое, она
мало-помалу набиралась опыта. Тот день, когда на нее снизошло озарение, стал
для нее решающим. Отныне ею завладела одна мысль: восполнить горечь
потерянных иллюзий ушедших лет и извлечь пользу из своей богатой практики.
Заведение переживало как удачные времена, так и неприятные. Чтобы
находиться в тени, надо чтобы не мешали конкуренты. Но когда в картотеке
полицейской префектуры появилась благосклонная запись о том, что девочки
мадам проявляют добрую волю и горячее желание оказать услуги осведомительниц
(конечно, в случае необходимости), вот тогда дела пошли лучше. Не так чтобы
уж очень, но ровно настолько, чтобы не привлекать особого внимания.
Клиентура заведения имела ту особенность, что женский состав обновлялся
не часто, по сравнению с мужским. Эти дамочки, собиравшиеся сюда со всех
концов, выдавали себя за "старожилов квартала", тогда как мужчины, явившиеся
невесть откуда, были всего лишь случайными посетителями. Правда, было
несколько завсегдатаев, но они редко возвращались с одними и теми же
представительницами прекрасного пола: однажды - высокая брюнетка, взявшая
себе псевдоним Кора, знаменитая благодаря своим огромным искусственным
ресницам, казавшимся свинцовыми от накопившейся туши; в другой раз -
Кри-Кри, пухленькая куропаточка мягких диванов; затем, в один из вечеров
этот же клиент является с дородной, крепкой Вероникой, топорщащийся,
платиновый шиньон которой сцементирован лаком... Эти трое являются оплотом
заведения, здесь у них были большие,- как, впрочем, и не очень большие,-
удачи, каждая имела свои привычки и "методы работы", которые мадам, а