"Константин Дегтярев. Киллеръ для венценосной особы " - читать интересную книгу автора

простое и даже в чем-то успокоительное объяснение Анькиного крика. Чего
проще: не додушил удава, дверь не запер на ключ, зверь оклемался и выполз из
своего вольера. 214-й сектор находился совсем недалеко, да к тому же из
двери пробивалась тоненькая полоска света, вот он и заполз. Обращаться со
змеями Петр Иванович уже научился и не испытывал ни малейшего сомнения в
своей повторной победе. Пока бежал, Петр Иванович раз десять мысленно
отрубил удаву его маленькую хищную головку, так что, если бы в комнатке
действительно оказалась многострадальная рептилия, у нее попросту не
осталось бы шансов. Но на Аню покушался вовсе не змей, а тот самый мужик из
мешка: Петр Иванович его сразу же узнал по длинным черным волосам и костюму
того же цвета. Брюнет оказался столь не к месту, что, доехав наконец на
двери до противоположной стены и остановившись, Петр Иванович не сразу
сообразил, что следует предпринимать дальше. Некоторое время он сидел молча,
крепко сжимая меч обеими руками и негодуя по поводу неприличной сцены.
Между тем наглый тип из мешка оторвался от не перестававшей визжать
Андромеды и мягко, но очень быстро повернулся к запыхавшемуся Персею, все
еще втайне надеявшемуся на змея. Прежде чем Петр Иванович успел изготовиться
как следует, брюнет молнией бросился на него, целя точно в горло.
Пришлось импровизировать: отпущенный на свободу бойцовский инстинкт
сработал идеально. Следуя какому-то наитию, Петр Иванович в самый момент
нападения зачем-то отбросил "Дюрандаль" в сторону и встретил противника
мощнейшим ударом кулака; таким страшным ударом, какой только единый раз в
жизни употребил против живого человека, - это когда в армии "двинул в душу"
одного сильно борзого армяша, разводившего в роте отмороженное землячество.
Но сейчас он двинул не армяша весом в центнер, а довольно хилого, хотя и
высокого, мужика из мешка, и не в душу, а точнехонько в верхнюю челюсть, да
еще и на встречном курсе его собственного стремительного движения. Раздался
хруст, как будто кто-то нечаянно наступил на елочную игрушку. "Убил на
хрен", - обреченно подумал Петр Иванович, спинным мозгом ощущая грядущие
последствия.
Все замерло. Брюнет отлетел к противоположной стене, рухнул на пол и
затих, разметав патлы. Через секунду раздался мягкий шлепок: это Аня сползла
по столбу и завалилась набок, насколько позволяли скованные за столбом руки.
Обморок. Петр Иванович тоже пребывал в ступоре, хотя и не падал: ноги
дрожали от возбуждения, в горле пересохло. Все что ему сейчас хотелось - это
найти трусы, без них он чувствовал себя ужасно неуютно. Сначала трусы -
потом все остальное. Трусы! Полцарства за трусы!
Наконец искомый предмет туалета сокрыл наготу; далее и брюки, слегка
запорошенные асбестом, вновь оказались при своих прямых обязанностях.
Одевшись, Петр Иванович испытал огромное облегчение; но тут события вновь
замелькали в каком-то исступленном ритме. Мужик из мешка, оказывается, вовсе
не помер. Полежав несколько времени у стеночки, он вдруг бодро вскочил на
четвереньки и, не вставая выше, принялся хлопотливо носиться на коленках
вокруг остолбеневшего Петра Ивановича, будто что-то разыскивая. При этом он
постоянно приговаривал слово "сейчас", так что получалось что-то вроде
шипения: "щас-щас-щас" или даже "ща-ща-ща". Собранное он тут же раскладывал
на диване. Через две минуты там уже высились: кучка скрепок, рассыпанных со
стола во время драки, оба искомых носка и еще одна кучка - зубов. Что-что, а
зубы у него повылетали едва ли не все, во всяком случае - передние.
Пересчитать их Петр Иванович не успел, поскольку брюнет быстренько ссыпал