"Ион Деген. Из дома рабства" - читать интересную книгу автора

смертельной схватке сцепились два фашистских чудовища, что было бы счастьем,
если бы евреи могли следить за этой схваткой со стороны, что это не их
война, хотя, возможно, именно она принесет прозрение евреям, даже таким
глупым, как я, и поможет восстановить Исроэль.
Я считал абсурдом все, о чем говорил мой друг. И самым большим
абсурдом - слова о еврействе и каком-то Исроэле.
Возможно, зная мое пристрастие к литературным образам, Шуля сказал: "А
Исроэль был всегда. Есть и сейчас. Просто, как спящая красавица, он сейчас в
хрустальном гробу. Не умер. Спит. Ждет, когда прекрасный принц разбудит его.
Увы, прекрасным принцем окажется эта ужасная война. Не наша война. Хотя
пробуждение Исроэля в какой-то мере делает ее нашей. Когда меня призовут, я
пойду на войну. Но добровольно? - ни в коем случае". Разгневанный, я ушел,
хлопнув дверью.
Шулим Даин погиб в Сталинграде. Крепкий, коренастый Шуля с большой
лобастой головой ученого, со смугло-матовым лицом сефарда, с горящими
черными глазами пророка. Погиб в боях с немецко-фашистскими захватчиками.
Погиб, как и многие ребята из нашей школы. И из других школ
Могилева-Подольского. Страшная статистика. В двух девятых классах нашей
школы был 31 мальчик. Из них 30 - евреи. В живых остались 4. Все - инвалиды
Отечественной войны.
Евреи не воевали - любимая фраза антисемитов в черные послевоенные
годы. Евреи не воевали - и сегодня звучит в СССР на каждом шагу.
Я вспоминаю лица моих одноклассников, моих друзей, героически погибших
на фронте. Сюня Дац, Сема Криц, Абраша Мавергуз, Эля Немировский, Моня
Ройзман, Сюня Ройтберг, Бума Шейнман, Абраша Эпштейн... Увы, я мог бы
продолжить перечисление имен.
Незадолго до отъезда в Израиль мы с семьей поехали на мою могилу.
Звучит это странно, но иногда и такое случается. Осенью 1944 года в
Восточной Пруссии был подбит мой танк. Чудом мне удалось выскочить.
Однополчане захоронили месиво сгоревших в машине тел. Посчитав, что и я
погиб, на памятнике написали мое имя.
В поисках этой могилы мы поехали в город Нестеров, бывший немецкий
Эйдкунен. (Самые большие в мире поборники справедливости, на каждом шагу
кричащие об израильской агрессии, борцы за мир во всем мире, воюющие против
неосуществленных Израилем аннексий, переименовывая на русский лад
аннексированные немецкие города, по-видимому, не знают, что Иерихо,
Бейт-Лехем, Хеврон под этими самыми именами были городами еврейского
государства за несколько тысячелетий до появления и Германии, и России.)
Услышав мою фамилию, военком любезно предоставил списки захороненных в его
районе воинов Советской армии. Мы с сыном стали просматривать эти списки и
на каждой странице встречали еврейские фамилии и имена.
В Калининграде, бывшем Кенигсберге, грандиозный памятник над братской
могилой воинов 5-й гвардейской армии. На плитах немало еврейских фамилий, а
возглавляет список гвардии майор Рабинович.
На братских могилах в Сталинграде и в Севастополе, в Новороссийске и на
Курской дуге - всюду высечены еврейские фамилии. А ведь не обязательно у
еврея должна быть еврейская фамилия.
В городе Орджоникидзе стоит памятник Герою Советского Союза старшему
лейтенанту Козлову. С Козловым я познакомился в сентябре 1942 года.
На Северном Кавказе, под станцией Прохладной шли упорные бои. Немцы