"Ион Деген. Из дома рабства" - читать интересную книгу автора

Начало войны явилось для меня полной неожиданностью. Нет, не то, что
война началась. Еще в детском садике я знал, что будет война. Военные игры,
военные песни, военные кинофильмы. Мое поколение было воспитано в духе
милитаризма. К началу войны мы, мальчишки из старших классов, умели стрелять
из всех видов стрелкового оружия. Это было обычным, как и тяга ребят в
военные училища. Бои на Китайско-Восточной железной дороге. Хасан. Испания.
Халкин-Гол. Финляндия. Героизм и победы. Культ самопожертвования во имя
Родины. Мы завидовали тем, кто уже воевал. Мы считали себя обделенными
возможностью подвига. Нам хотелось, чтобы война началась именно тогда, когда
мы сможем принять в ней участие. Мы знали, что это будет мгновенная
победоносная война, что Красная армия в течение нескольких дней раздавит
любого противника. "И на вражьей земле мы врага разобьем малой кровью,
могучим ударом".
Некоторые сомнения, правда, появились во время войны с Финляндией. Но
ведь там была непреодолимая линия Маннергейма, лютая зима, "кукушки" -
снайперы, сидящие на деревьях. И то победили. И есть уже опыт. Так что нам
сейчас ничего не мешает "малой кровью, могучим ударом".
И вдруг... Красная армия не на вражьей земле, а стремительно теряет
свою землю. И в советском небе немецкие самолеты. И делают, что хотят. И
двойка "мессершмидтов" легко справляется с девяткой "ишачков".
Я ничего не мог понять.
Это было 15 мая 1941 года. Только что мы, ученики 8-10 классов
проводили в армию нашего любимого учителя истории. Мой друг Шулим - он был
на класс старше меня - и я отстали от компании. Огромное красное солнце
опускалось на холмы за Днестром. Шулим сказал: "Это к войне". Я возразил
ему, напомнив о договоре с Германией. Шулим рассмеялся. Он говорил долго и
зло. О фашизме. Об антисемитизме в Германии. О "хрустальной ночи". О
беспринципности и попустительстве Советского Союза. Какие антифашистские
фильмы мы смотрели еще совсем недавно! "Карл Брукнер", "Профессор Мамлок",
"Болотные солдаты"... Где сейчас эти фильмы? Расплата будет страшной. "Не
знаю, - сказал Шулим, - мистика это, или какой-то объективный исторический
показатель, но кто идет против евреев, в конце концов кончает плохо". Меня
возмущали эти антисоветские речи. Даже в устах моего друга. Я обратил
внимание Шулима на непоследовательность его пророчеств. Мы поспорили,
погорячились и разругались.
Через месяц, 15 июня, гордясь своей правотой, я принес Шуле "Правду", в
которой было опубликовано заявление ТАСС о провокационных сообщениях и о
том, что отношения между СССР и Германией по-прежнему дружественные,
соответствующие букве и духу заключенного договора.
Шулим все еще был обижен на меня, не собирался мириться и, что совсем
противоречило его интеллигентности, сказал: "А этим заявлением можешь
подтереться".
Ровно через неделю началась война. В тот же день я обегал почти всех
мальчишек из двух 9-х классов - нашего и параллельного, объясняя, что мы,
16-17 летние комсомольцы обязаны сформировать взвод добровольцев. Пошел я и
к своему другу Шуле, хотя он уже окончил школу, а по возрасту подлежал
призыву через несколько месяцев. Очень хотелось, чтобы Шулим был в нашем
взводе.
Сейчас, спустя 38 лет, я с удивлением вспоминаю этот разговор. Откуда у
18-летнего юноши такое пророческое ясновидение? Он говорил, что в