"Ион Деген. Из дома рабства" - читать интересную книгу автора

рвались к нефти, к Грозному и дальше - к Баку. У них было подавляющее
преимущество в технике, в вооружении. Немецкая авиация полностью
господствовала в воздухе. Но даже танковый кулак Клейста ничего не мог
сделать. Продвижение на каждый километр стоило фашистам колоссальных потерь.
Во время этих боев я и познакомился с добрым и симпатичным старшим
лейтенантом Козловым. Обычный русский парень. В голову бы мне не могла
прийти мысль, что он еврей. Но однажды, когда я захотел угостить его
колбасой, он деликатно отказался, объяснив, что не ест трефного, и спросил,
почему я не соблюдаю этот закон. Тогда-то я узнал, что старший лейтенант
Козлов - горский еврей.
Скромный и тихий командир тридцатьчетверки (старший лейтенант -
всего-навсего командир машины, и это в 1942 году, когда лейтенант мог быть
командиром батальона!), он только в одном бою уничтожил 17 немецких танков.
В том бою и погиб старший лейтенант Козлов. Разумеется, никому из гостей
города Орджоникидзе не объясняют, что Герой Советского Союза Козлов - еврей
из Дагестана. Евреи ведь не воевали.
О том, что Козлов еврей, я узнал потому, что он не скрывал этого. А
ведь как часто скрывали! Почему? Было несколько причин, и я еще вернусь к
этому вопросу.
До сих пор я не знаю, был ли Толя Ицков, командир танка в моей роте,
евреем. Он прибыл в нашу бригаду перед зимним наступлением. Внешне -
типичный еврей, но в комсомольском билете он значился русским. Никогда мы с
ним не касались темы национальности. Я не просто сомневался, а не верил
тому, что он русский. Мне очень хотелось увидеть Ицкова в бане. Конечно, и
наличие крайней плоти не исключало принадлежности к евреям. Но уж
отсутствие! Толя избегал мыться со всеми. В зимнем наступлении 1945 года он
погиб. Не знаю, был ли он евреем.
Этот пример я привел для того, чтобы показать, как трудно статистикам и
социологам, изучающим этот проклятый еврейский вопрос, как трудно вычислить
истинный процент евреев, участников войны.
В Киеве в течение нескольких лет я стригся у старого еврея-парикмахера.
Нас сдружила любовь к симфонической музыке. Как-то мы разговорились с ним о
войне. Старый еврей извлек из бокового кармана фотографию военного летчика
со звездой Героя Советского Союза на груди. Оказалось, что это - его сын. Но
фамилия у него не отцовская, а русская, и значится он русским.
Когда мы познакомились, я неделикатно спросил его о причине
метаморфозы. История тривиальная. В начале войны его сбили. Он долго выходил
из окружения. Боялся и немцев и своих. Назвался русским. В этом качестве он
получил Героя Советского Союза.
- Знаете, - сказал он, - был в нашей эскадрилье еврейский парень, ас,
каких свет не знал. Я ему в подметки не годился, да и никто в нашей
эскадрилье. А командование нашей дивизии было дюже антисемитским. Так ему и
не дали Героя. Даже летчикам, которые никогда не говорили еврей - только
жид, было стыдно, что к нему так относились. Будь я евреем, ни при каких
условиях не получил бы Героя.
"Будь я евреем"... - он так и сказал. Неужели он, сын старого
еврея-парикмахера, в доме которого и сейчас зажигают субботние свечи,
действительно забыл, кто он?
У меня есть друг. Я еще надеюсь увидеть его гражданином Израиля. В
начале войны он попал в окружение. Воевал в партизанском отряде. Быть евреем