"Даниэль Дефо. Счастливая куртизанка, или история жизни и всевозможных превратностей судьбы мадемуазель Де Бело, впоследствии именуемой графиней де Винцельсгейм германской, она же особа, известная во времена Карла II под именем леди Рокс" - читать интересную книгу автора

- Ты не подашь, - сказал он, - зато я подам. Вспомни грозное
пророчество из Притчей Соломоновых, гл. 21, стих 13: "Кто затыкает ухо свое
от вопля бедного, тот и сам будет вопить - и не будет услышан". Ведь это про
нас сказано.
- Ладно, - сказала она. - Ты здесь хозяин, и делай как знаешь. Но была
бы моя воля, я бы их послала туда, где им надлежит быть, - пусть
возвращаются, откуда пришли.
Тут вмешалась моя приятельница и сказала:
- В таком случае, сударыня, вы бы и в самом деле обрекли их на голод,
ибо там, где они жили раньше, приход не обязан о них заботиться и они умрут
на улице.
- Или их привезут снова сюда, - сказал муж, - в наш приход; мировой
судья прикажет отвезти их сюда на телеге для убогих, и вся наша семья, все
родственники будут выставлены на позор перед соседями, а также перед теми,
кто помнит доброго деда этих детей; ведь он всю жизнь проживал в нашем
приходе, дела его всегда процветали, и он снискал себе заслуженную любовь
всех, кто его знал.
- А я все это ни в грош не ставлю! Что мне до всего этого! - сказала
жена. - И не желаю содержать ни одного из них.
- Воля твоя, мой друг, - говорит ее муж. - Тебе до этого нет дела, а
мне есть, и я не потерплю, чтобы на мою семью и на детей наших легло такое
позорное пятно. Отец твой был достойный и добрый старик, и имя его
пользуется уважением во всей округе. Ведь ты - родная его дочь, а наши дети
- его родные внуки, и если мы дадим детям твоего брата погибнуть или
отпустим их в приют в том самом городе, в котором некогда процветал ваш род,
это останется тяжелым укором и на тебе и на твоих детях. Впрочем, довольно
разговоров. Пора заняться устройством бедных малолеток.
С этими словами он посылает за всеми родственниками и, назначив им
явиться в близлежащую харчевню, велит туда же привести и четырех моих
малюток, дабы все увидели их воочию. С первого же его слова все родственники
соглашаются помочь, а так как его жена в своей ярости не желала, чтобы и
один из четырех оставался в ее доме, то порешили, хотя бы для начала
содержать их где-нибудь вместе. И надумали отдать их на попечение моей
приятельнице, той, что и затеяла все дело; при этом они обязались друг перед
другом доставлять ей сумму, потребную на их содержание. А чтобы не отделять
пятого, послали и за самым младшим - тем, которого взял приход, - и
постановили всех пятерых воспитывать вместе.
Подробный рассказ о попечительной нежности, с какой этот добрый
человек, который не был даже родным дядей моим малюткам, уладил все дело,
как заботился о них, постоянно их навещая и следя за тем, чтобы они были
сыты, одеты и получили должное образование; как после окончания школы
старался определить каждого на работу с наибольшей выгодой: такой рассказ
занял бы слишком много места в этой повести о моей жизни. Достаточно
сказать, что он более походил на отца, нежели на неродного дядю, и это при
том, что ему приходилось поступать наперекор воле своей жены, нрав которой
не отличался ни участливостью, ни состраданием.
Можете себе представить, с какою радостью я обо всем этом узнала; и
сейчас, вспоминая об этом, я испытываю такую же радость. Ибо я несказанно
терзалась мрачными предчувствиями, ожидая, что моим детям выпадут все те
беды и невзгоды, какие выпадают на долю тех, кто, не имея друзей и