"Даниэль Дефо. Счастливая куртизанка, или история жизни и всевозможных превратностей судьбы мадемуазель Де Бело, впоследствии именуемой графиней де Винцельсгейм германской, она же особа, известная во времена Карла II под именем леди Рокс" - читать интересную книгу автора

вертихвосткой, то еще как и сулясь выкинуть моих детей на улицу - всех до
единого! Моя знакомая, видя ее в таком неистовстве, прикинулась, будто
собирается идти прочь.
- Я вижу, сударыня, вы заняты, - сказала она. - Я зайду к вам
как-нибудь в другой раз.
- Помилуйте, миссис ***, - возразила моя золовка. - Я ничем особенным
не занята. Садитесь, пожалуйста! Просто эта дура впустила сюда полный дом
детей моего безмозглого братца. По ее словам, какая-то девка привела их к
моему порогу, втолкнула в дверь и велела ей перетащить их ко мне. Ну, да не
на таковскую напали! Я уже приказала выставить их на улицу - пусть о них
заботится приход! А не то велю своей растяпе отвезти их назад, в ***. Пусть
та, что произвела их на свет, и занимается ими. Что это ей вздумалось
подкинуть своих щенят ко мне?
- Да уж лучше бы, конечно, второе, - отправить их назад, - сказала моя
знакомая. - Жаль только, что поздно. Я ведь и шла-то к вам по этому делу,
нарочно, чтобы предупредить вас, да видно опоздала.
- То есть, как это - опоздала? - вопрошает золовка, - Что же это
значит? Вы, следовательно, замешаны в этом деле? И это вы навлекли на дом
наш такой позор?
- Неужто, сударыня, вы такого дурного мнения обо мне? - отвечала та. -
Нынче утром я пошла проведать миссис ***, мою госпожу и благодетельницу (ибо
она сделала мне много добра), но, подойдя к ее дому, обнаружила дверь на
замке; по всем приметам дом был покинут жильцами. Я принялась стучать, никто
не отозвался. Наконец кто-то из прислуги в соседнем доме крикнул: "Что вы
стучите? Там никого нет". Я удивилась. "Как так нет, - говорю, - разве
миссис *** здесь не живет?" А мне и отвечают: "Нет, она съехала". Тогда я
принялась расспрашивать, как и что. "А вот так, - сказала одна из служанок,
- бедная барыня жила там, жила одна-одинешенька, без средств и без всего, а
нынче утром хозяин выставил ее из дому". - "Выставил? - воскликнула я, - а
как же дети? Бедные ягнятки, что же с ними будет?" - "Да уж хуже, чем было,
не будет, - отвечают мне. - Они ведь здесь только что не умерли с голоду". И
вот соседи, видя горестное положение несчастной барыни - бедняжка была все
равно, как потерянная, стоит над детьми, плачет да руки заламывает, -
позвали приходских попечителей; те явились и взяли младшего, того, что был
рожден в этом приходе, позаботились о нем и устроили к няне, доброй и
хорошей женщине. А остальных четырех отослали к родственникам, людям весьма
состоятельным, которые к тому же проживают в том же приходе, где родились
эти дети.
- Известие это, - продолжала моя знакомая, - меня как громом поразило.
Но я тут же пришла в себя и, поняв, что сия невзгода должна будет обрушиться
либо на вас, сударыня, либо на мистера ***, поспешила сюда, дабы вас не
застигли врасплох. Вижу, однако, что они оказались проворнее меня, и теперь
я не знаю, что вам и присоветовать. Бедную женщину, говорят, выкинули на
улицу, а одна соседка еще прибавила, будто, когда у нее уводили детей, она
упала без памяти, когда же ее привели в чувство, она совсем потеряла
рассудок и ее поместили в приходскую больницу для умалишенных, ибо о ней уж
совсем некому заботиться.
Весь этот разговор моя приятельница прилежнейшим образом изобразила в
лицах. Из самых добрых побуждений эта честная женщина выдумала все от начала
до конца: ни хозяин меня не выгонял на улицу, ни ума я не решилась. Правда,