"Борис Дедюхин. Слава на двоих " - читать интересную книгу автора

недавно - во всяком случае, его вкуса не знал ни порывистый Буцефал
Александра Македонского, ни конь, от которого принял смерть "вещий Олег", ни
те лошади, на которых русские ратники под командованием Дмитрия Донского на
Куликовом поле опрокинули татаро-монгольскую конницу и тем решили исход
битвы.
Кормить лошадей овсом придумали в пятнадцатом веке норвежцы, и это было
великим открытием. Ведь у лошади желудок маленький и капризный, пищу
принимает помаленьку и не всякую. А овес переваривается всего за два часа, в
несколько раз быстрее пшеницы или ячменя. И по питательности он выше всех
продуктов - он для лошади все равно что говядина для человека.
Выходит, однако, пятьсот лет - срок еще малый для того, чтобы
стремление к овсу стало у лошади врожденным, как стремление к материнскому
молоку. Вот и приходится привычку и вкус к этому продукту прививать глупым
жеребятам постепенно.
В двухмесячном возрасте Анилину стали давать по стаканчику жиденькой
кашицы из плющенного овса и пшеничных отрубей. Потом - по два стаканчика, по
три, пока не дошло дело до полведра.
Пришел день, когда стали называть его уж не сосунком, а отъемышем,
лишили маминого молока, и на этом, считай, кончилось его счастливое детство.
У лошадей иные, нежели у человека, жизненные сроки. В семь лет мы,
люди, - детишки, у которых нет никакой биографии, никаких доблестей, наград
и достижений, а у Анилина в этом возрасте было уже все в прошлом, все свои
подвиги он к этому времени совершил и был как бы на заслуженном отдыхе.
Известны случаи, когда лошади доживали до пятидесяти и более лет, а
английская кобыла Билли из города Марсей пала на шестьдесят втором году
жизни.
В восемь месяцев у Анилина наступила юность, которая продолжалась
полтора года,-до того дня, когда он впервые вышел на ипподромный круг,
окунулся в мир скачек- в тот мир, для которого и был создан.
Человек постепенно, незаметно для самого себя перехо дит из детства в
юность, а у лошадей это получается вдруг, в момент. Казалось, Анилин привык
к матери, а она к нему так сильно, что уж и жить им друг без друга
невозможно. Но это лишь казалось, а на самом деле отъем - так называется то
серьезное событие в жизни, когда дитя отнимают от матери, - свершается
быстро и безболезненно.
В один прекрасный день, а день выбирается непременно прекрасный -
солнечный, но не жаркий, осенний, всех родившихся в начале года жеребят
отбивают будто бы невзначай от кобыл и запирают на два-три дня в отдельном
помещении, всячески ублажая и развлекая их. А когда снова выпускают на волю,
они проходят мимо родных мам так, будто никогда и не были сосунками, да и
родительницы словно бы их век не знали -у тех новые заботы, может, у них уж
другие, малые дети скоро будут, а маленьких, известное дело, больше любят.
Отъемышей переселяют на новое местожительство: в конюшню, в которой нет
отдельных станков и которые разделены на четыре большущих денника. Но
называют ихне денниками, а секциями. В каждой из них - по двадцать жеребят.
Собираются жеребята после прогулок не как попало, не вразнобой -
сегодня в одной секции переночевал, завтра в другую забрался, а как ученики
в свои определенные классы. А кому в какой класс ходить, решал Валерий
Пантелеевич: в этот - мальчишки похулиганистее, в тот - тех, кто послабее,
чтобы здоровяки их не задирали, а в другие два девчонок - бойких и тихонь.