"Борис Дедюхин. Слава на двоих " - читать интересную книгу автора

по фамилии... Хотя ладно: утаим фамилию, не станем срамить человека, может,
он сейчас уж и исправился.
Что же это был за конюх? Конечно, и для него, как для всех работающих в
конезаводе "Восход", любовь к лошади была чувством естественным, он родился
и вырос в добром мире природы, постоянно ощущая траву и землю под ногами,
небо и солнце над головой, леса и реку Кубань рядом - всем бы был он хороший
конюх, не будь Филипп недисциплинированным, как назвал его Валерий
Пантелеевнч. Что этим словом обозначается, познает Анилин через восемь
месяцев на собственной шкуре - в буквальном смысле этого слова. Через восемь
месяцев его отнимут от мате ри и в группе жеребчиков-сверстников передадут
на попечение Филиппу.
Ну, это все хоть и скоро, но - лишь будет, а пока над головой Анилина
небо светозарное, ни единая тучка не омрачает его жизни.
Он выправлялся на глазах. Аналогичная вдосталь да вала ему молока: иные
кобылы скупились, впроголодь держали детишек, а Анилин получал молока - пей,
не хочу! И он выдувал его по нескольку литров зараз и при этом непременно
подергивал от удовольствия хвостиком. Молоко было вкусно необыкновенно: вот
если в стакане коровьего, которое мы пьем, размешать два кусочка сахару, оно
станет таким сладким, какое пил Анилин.
Рос он не по часам, конечно, но по дням: по полтора-два килограмма в
сутки прибавлял в весе! И вообще, жил он тогда все равно что наследный
принц: Аналогичная была такой заботливой мамой, так оберегала его, что на
него ветер венуть не смел, пылинка стороной облетала, а уж о том, чтобы его
кто-нибудь обидел хоть единым грубым словом - ни-ни!
Жил он бездумно и беспечально. Нет, он не то чтобы совсем ни о чем не
задумывался и рос как трава, - просто не понимал смысла многих поступков
своей матери, при которой находился неотлучно: она ночью на пастбище к
озеру - он за ней, ее загоняют в полуденную жару в денник - он туда же, хотя
ему-то казалось, что было самое подходящее время на пашне поваляться.
Утром, как только роса высохнет, приходят они в луга. Вокруг ласточки
мечутся как угорелые, Анилин от нечего делать следит за ними, соображает:
лошади выпугивают из травы затаившуюся мошкару, ее тут же и ловят ртом на
лету вострокрылые птицы. Переводит Анилин взгляд на мать и диву дается:
стрижет она зубами малиновые цветочки клевера, а на свечки щавеля такого же
точно цвета, который к тому же называется конским, фыркает с омерзением.
Ну, а самое потешное - овес. Уму непостижимо, что не только мать - она,
ладно, большая, а у больших много всяческих причуд, - даже малехонькие
воробышки таскают его из кормушки и при этом подрыгивают хвостиками и
победно чирикают! Анилин много раз с изумлением глядел на них, потом
подходил лично проверить и каждый раз убеждался: это не что иное, как
жесткие и колкие, без запаха и вкуса зернышки, похожие на осколки камушков
или деревянные щепочки - в рот их брать он бы никому не посоветовал.
Да, с овсом история не простая и давняя...
Каждый знает с малолетства совершенно точно, что Волга впадает в
Каспийское море, а лошади едят овес. Часто и хвастливо повторяя эти
прописные истины, мы полагаем даже, что Волга извечно сосуществовала только
с Каспием, а лошади появились на свет одновременно с овсом. Однако Волга
впадала когда-то в Черное море, а потом уж сменила направление и понесла
свои воды к Каспию, который, между прочим, вплоть до петровских времен
именовался на Руси морем Хвалынским. А овес лошади научились есть совсем