"Борис Дедюхин. Слава на двоих " - читать интересную книгу автора

Это был Мужик Первый, по-уличному Холстомер, известный по повести Льва
Толстого.
Мужика Первого мать его с кличкой Баба понесла в одной из конюшен под
городом Воронежем в 1803 году, а герой нашего рассказа явился миру весной
1961 года на конном заводе "Восход" в Краснодарском крае.
Кому-то может показаться неверным, даже чудаческим сочетание слов
"конный завод". По нашим нынешним представлениям, завод - это промышленное
предприятие, где делаются самолеты, машины, на худой конец - кастрюли или
детские игрушки. Но когда-то, два-три столетия назад, не существовало иных
заводов, кроме конных, на которых заводили, (или разводили) новые породы
лошадей. Это были весьма нешуточные предприятия, и при этом не без затей:
они украшались флагами и горящими разноцветными фонарями, в конюшнях играла
музыка и били барабаны, раздавались ружейные и пушечные выстрелы - "все это
лошадям полезно", как уверялось в одном циркуляре.
А нынче конный завод - это просто село со всеми привычными приметами
деревенской жизни: поля и бахчи, скотные дворы и амбары, тракторы и
комбайны. Однако ось, вокруг которой вертится вся жизнь этого села, -
лошади.
Целыми днями яростно и страстно вызванивают в кузнице молотки -это
"обувь" для скакунов изготавливается. Известно каждому, подкова - к счастью.
Откуда пошло такое поверье? В старину богатые люди навешивали своим любимым
лошадям подковы из серебра и даже из золота, найти такую на дороге немалой
удачей было. Ну а нынче хорошая подкова-залог счастья спортивного. Потому-то
не абы какие аляпистые, будто каторжные колодки, они, но легонькие (всего-то
в них весу - семьдесят граммов!), изящные, словно бы игрушечные, однако же и
очень прочные. Для каждого скакуна свои, "по индивидуальному заказу" и
притом в большом количестве, про запас - как клюшки хоккеистам. Ведь
спортивным скакунам подковы подвешиваются не "на износ", как лошадям
рабочим, а лишь перед началом соревнований, чтобы через две-три минуты,
сразу после финиша, снова снять - до следующего старта через несколько дней.
Мягкие на ощупь, но неподатливые на разрыв шкуры сгружаются на склад
шорницкой мастерской - словно здесь обувная фабрика. Но не сапоги, не
сандалии и не тапочки тут шьют - только уздечки и седла.
Гремит под навесом сортировка, в ее решетах семена, но не пшеницы или
ячменя, а -душисто цветущих травок: люцерны, клевера, вики. На заводе
огромные посевные орошаемые луга - левады и сенокосы. Упаси бог, если
прорастут на них среди наиблагороднейших трав какие-нибудь лопухи или
репейники, дурман или лебеда: лошадь - большая привереда, она за версту
будет обходить участки с неподходящими для ее деликатного желудка сорняками.
Работают на заводе трактористы, доярки, агрономы, но основные
профессии - жокеи, ветеринары, кузнецы, конюхи, шорники, зоотехники,
тренеры, а самый главный начальник над ними и есть начкон, он вроде
генерального конструктора на авиационном заводе.
Был тогда Валерий Пантелеевич сильно раздосадован: мало того, что шея у
жеребенка согнута, еще и круп искривлен - такое впечатление, словно левая
нога сантиметров на пять короче. Нет, конечно, только себя потешил начкон,
говоря "не все потеряно".
Никого не заинтересовал тогда этот жеребчик, и потому обидели его в
первый же день жизни - когда давали имя. Лебедев взял кусок фанерки,
поплевал на нее и химическим карандашом накорябал: "Анилин" - таким нелепым