"Лайон Спрэг де Камп. Рука Зеи" - читать интересную книгу автора

нузно, - заверил Хёггстед, делая глубокие наклоны. Прервался он только
затем, чтобы притащить пару защитных масок, жилеты, перчатки и шпаги.
- Спаги потязелей семных, - пояснил он, раскинув руки и делая
диагональные наклоны. - Зтоп больсе похотили на криснянские меси.
Криснянский месь тязелый, зтоп доспехи пропифал. Фы снакомы с оснофами? -
добавил он, продолжая безостановочно выполнять всевозможные упражнения.
- Угу, - отозвался Барнвельт, напяливая жилет. - А ну-ка одевайся,
Джордж, пока я на твоей шкуре свои инициалы не наколол!
- Я уже поставил тебя в известность, что я полный чайник во всех видах
спорта, за исключением разве что крикета, - с несчастным видом простонал
Тангалоа.
- Да ладно тебе! Ты плаваешь как рыба.
- А это не спорт, а чисто утилитарный метод преодоления водной
преграды при отсутствии моста или лодки. Как полагается держать этот
архаичный предмет?
Барнвельт продемонстрировал, пока Хёггстед делал стойку на брусьях.
- Я устал, уже просто наблюдая за мистером Хёггстедом, - пожаловался
Тангалоа, вяло выставляя перед собой клинок.
- Шрат нато поменьше, - огрызнулся Хёггстед, стоя на одной руке, -
пит, курит, спат то полутня! Попати фы ко мне ф руки, я пы стелал ис вас
муссину! Наусил пы тействфительно насластаться сиснью!
- Я уже и так насладился настолько, что сомневаюсь, выдержу ли дальше,
- пропыхтел Тангалоа. - Ох!
- Ис неко ф сисни не фыйтет фехтофальсик, - заметил Хёггстед,
подпрыгивая в воздух, делая сальто и вновь оказываясь на ногах. - У неко
нет инстинкта упифать, фот ф сем пета! Он тершит ее, как филку са опетом!
- Конечно, нет, берсерк вы норвежский! - с готовностью согласился
Тангалоа. - Я ученый, а не кровожадный гладиатор! Единственный случай,
когда я кого-то пришил, был тогда на Торе, когда на нас подумали, будто мы
сперли священный пирог, и нам пришлось прорываться со стрельбой.
Тангалоа и вправду не казался многообещающим учеником. Он был слишком
медлителен, неуклюж, да и интереса особого не проявлял.
- Давай, жиртрест несчастный! - подбадривал его Барнвельт. - Да
выстави ты руку подальше! Что бы подумал д'Артаньян?
- А мне чихать, что бы там подумал какой-то немытый европеец из
семнадцатого века. И никакой я не толстый, - с достоинством ответствовал
Тангалоа. - Просто в меру упитанный.
Где-то через половину кришнянского часа Барнвельт оставил страдальца в
покое и обратился к Хёггстеду:
- Не хотите сразиться?
Этим они и занялись. Тангалоа, обливаясь потом, сидел на брезенте
спиной к стене и смотрел.
- Это более подходящая роль для моего созерцательного темперамента, -
заметил он при этом. - Пока средневековые романтики занимаются своим делом,
мое дело - наблюдать.
- Он просто лентяй и пытается скрыть это фысокопарными слофесами! -
сказал Хёггстед. - А у фас неплохо полузяется, хот на фит фы тофольно
неуклюши. Туше! [Туше! - "Попал!" - Возглас фехтовальщика, которым он
подтверждает, что противник нанес ему укол (фр.).]
- Все дело в практике, - откликнулся Барнвельт, выполняя отскок с