"Юрий Владимирович Давыдов. Водораздел" - читать интересную книгу автора

состязались в метании копий. И водопадом низвергался ливень. Угрюмые болота
разевали черные пасти. Сивые испарения клубились над болотами, звенел в ушах
стон москитов. И пели свои песни реки...
За реками и лесами лежала саванны и каменистые плато. Там шаг делался
легче и тверже, там дышалось вольготнее. Над саваннами и каменистыми плато
вставали радуги, и солнце катилось под ними, как под триумфальными арками.
Не пустыми посулами оказались слова гонцов, полной мерой познал теперь
Юнкер гостеприимство азанде.
Он живет в деревнях. Для него строят хижины, его угощают сочными
дынями, сладким бататом, тягучим медом. А вечерами он слушает повествования
о прошлом.
Все достоверно в африканских хрониках, как в сказаниях русских поморов
о северных корабельных путях. Они передаются от дедов к внукам, сквозь
сумрак времен, как сквозь сумрак лесов передается сигнальный бой барабанов.
Эти хроники затверживаются наизусть, память азанде несокрушима и
поразительна. И это не просто память об ушедшем, это то, что зовется
историческим самосознанием, без которого ни один народ не может свершить
великих дел в будущем.
Тени прошлого обступают костер, пышут жаром огня, и они, эти тени
прошлого, - в глазах у людей, что сидят рядом с Юнкером.
Не банановая роща окружает рассказчика и слушателей, а хижины больших
поселений на берегах реки Шари и ее притоков. Не у костра сидят они, а идут
на восток вместе с переселенцами азанде и мангбету, сражаются с лесными
племенами и покоряют их. Не возня ночной птицы и не лепетания ручейка
слышатся во тьме Юнкеру, а говор и шум многолюдного собрания, на котором
азанде и мангбету объединяются в могущественные племенные союзы и выбирают
верховных вождей...
И мысленно видит Василий Васильевич весь бассейн великого Конго. О,
если бы и Центральная Африка, думает он, обрела когда-нибудь своего Генриха
Шлимана...*
______________
* Шлиман Генрих (1822 - 1890) - знаменитый немецкий археолог, произвел
грандиозные раскопки в Малой Азии и Греции.

У радушного вождя Мбимы задержался Юнкер подольше. Селение,
расположенное посреди полей маиса и ямса, было, что называется, полной
чашей, и Василий Васильевич основательно отдохнул в нем, а кроме того,
привел в некоторый порядок свое платье, превращенное лесными странствиями в
живописные, как у опереточного нищего, лохмотья.
У Мбимы и разыскали путешественника посланцы князька Земио, и Василий
Васильевич тотчас собрался в дорогу.
Земио почтил Юнкера столь церемониальной встречей, что Василий
Васильевич почувствовал себя не ученым, а персоной почти королевских кровей.
Все было устроено, как подобает для приема особо почетного гостя: дружина с
тяжелыми, старого образца ружьями, щитоносцы и копьеносцы, барабаны,
знамена. Знамена склонились перед Юнкером. Впервые в жизни сугубо штатский
Василий Васильевич ощутил желание взять под козырек. Но, увы, козырек на его
тропическом шлеме прикрывал шею, и Василий Васильевич почел за лучшее
протянуть Земио руку.
В отличие от своих воинов, высоких и худощавых, тридцатилетний Земио