"Юрий Владимирович Давыдов. Большая путина " - читать интересную книгу авторахотел бы спросить моего гостя, какие новшества интересуют его прежде всего.
Норов перечислил: торговля, фабрики, образование, армия. И повторил: армия в особенности. - Вы служили в войсках? Дюгамель ответил прежде Норова: - Ваше высочество, господин Норов - участник достославной кампании двенадцатого года. Глаза у паши блеснули. Он любил вспоминать наполеоновские войны. В громах бонапартовых пушек, раскатившихся в конце XVIII века над Египтом и Сирией, началась его карьера. И еще потому любил он вспоминать корсиканца, что в глубине души считал себя и удачливее и, пожалуй, даже выше Наполеона. Хорошо, сказал паша, он очень рад, пусть русский расскажет о двенадцатом годе. Паша знает - поход на Москву был началом конца непобедимого императора французов. И пусть русский гость расскажет об этом подробно. - Ну что ж, - улыбнулся Норов, - еще Фридрих Великий советовал входить в подробности, когда ведешь речь о событиях достопамятных. Итак, - Норов поудобнее расположился на подушках, вытянул деревянную ногу, - итак, пятнадцати лет от роду я был определен в лейб-гвардии артиллерийскую бригаду. Войну я встретил прапорщиком, прослужившим в строю два года. Не буду описывать наше выступление из Петербурга, наши надежды, а потом наши разочарования при ретираде, наше - теперь, каюсь, неправедное - озлобление на несчастного Барклая, нашу горечь при оставлении Смоленска - все это заняло бы слишком много времени, драгоценного для вашего высочества. Перейду к славнейшей баталии на Бородинском поле. Августа двадцать второго мы чувство: войска встали, ретирада окончена. Я был тогда во второй легкой роте, командовал двумя орудиями. Диспозиция наших войск была следующая... Впрочем, если разрешите, ваше высочество, я изображу диспозицию в чертеже. Так оно будет очевиднее. Паша хлопнул в ладоши, велел подать бумагу, письменные принадлежности. Неподвижное лицо его оживилось, он придвинулся к Норову. Авраамий Сергеевич обмакнул в чернильницу перо, проговорил "так вот" и стал чертить на бумаге расположение кутузовских войск. Дюгамель не очень-то любопытствовал, он радовался: господин Норов содействовал его сближению с пашой... Когда гости покинули крепость, над Каиром висела молодая луна, похожая не то на венецианскую гондолу, не то на турецкую туфлю. 5 На рождество Норов решил отдохнуть от прогулок по Каиру и окрестностям. Он позвал Дрона, дал ему денег и сказал тоном отца-командира: - На вот. Ступай-ка, но смотри мне... не того. Дрон ответил "знамо дело", сунул деньги в карман штанов - и ходу в каморку, к Алеше Филимонову, Дюгамелеву денщику. - Айда, Алеха! Чернявый курносый Алешка насупился: - "Айда, айда"... А куда тут подашься? - И сам же ответил: - А никуда тут не подашься... |
|
|