"Юрий Владимирович Давыдов. Большая путина " - читать интересную книгу автора

как бы для пиршества, с округленным сводом, где по лазоревому полю, как по
небу, рассеяны звезды, которые, при появлении факелов, блестят ярким
золотом; залу, покрытую иероглифами и мистическими изображениями, и,
наконец, сходящий, как бы в преисподнюю, путь мрачный и, по словам арабов,
неисходимый. Посреди волшебного чертога стоит страшная своею огромностью
гробница.
В 3 часа пополудни я предпринял обратный путь из этих гробовых ущелий.
Стены скал были раскалены, как печи, и духота едва выносима; были примеры,
что некоторые путешественники тут задохлись от зноя. В самом узком месте
один из бедуинов предложил мне выстрелить из пистолета, чтобы показать силу
отзыва. Выстрел был сначала подобен громовому удару, а последовавший гул был
похож на покатившуюся с высоты гор лавину...
После часа верховой езды мы увидели прибрежные пальмы и Нил, на глади
которого покойно стояла моя барка".


10

При северном ветре (Дрон по-волжски горычем его звал) ставили паруса;
при ветре южном (Дрон по привычке моряной его звал, хоть дул он вовсе не с
моря) шли бечевой. И поднималась дахабия вверх по Нилу, и открывалась Норову
панорама Египта.
Норов часто съезжал на берег. Он бродил по полям, заглядывал в жилища
феллахов - неказистые хижины, слепленные из речного ила, глины и соломы.
Три урожая в год давала земля, напоенная и утучненная Нилом. Была она в
белизне хлопчатника, в изумруде кукурузы. То пламенели на ней маковые поля,
то розовели поля клеверны. И много тут было пшеницы.
Как тысячи лет назад, шли феллахи, огрузая, за плугом. Как тысячи лет
назад, влекли плуг быки, медлительные и сильные. Как тысячи лет назад,
скрипели колеса сакий, и хрустели травы, подрезанные серпом, и неустанные
руки плели корзины из листьев финиковых пальм.
Люди знали, что эта земля - подарок Нила, ибо пища и жизнь существуют
лишь после разливов Нила. И они слагали в его честь песни и гимны, и
крестьянки, приходя с ребятишками к водам царя рек, молили: "Сделай, о Нил,
чтоб мое дитя было так же сильно и так же прекрасно, как ты".
Все окрест казалось таким же, как в дни фараоновы. И так же, как в те
стародавние времена, бо?льшая часть урожаев доставалась сборщикам податей и
сами сборщики податей по-прежнему были свирепее диких кабанов. И казалось,
пребудет так во веки веков...
Близились тропики. На горячих белых отмелях нежились крокодилы. Завидев
барку, они нехотя сползали в воду, и вода всплескивала под их телами с
каким-то жирным неприятным отзвуком.
И отмели и крокодилы попадались все чаще. Ибрагимову команду крокодилы
не страшили. Матросы шлепали близ берега, натягивая бечеву. Но теперь уж
средь них не видно было Дрона.
Барин ему строго-настрого воспретил в лямке ходить. "В Россию
вернемся, - поджимая губы, сказал он Дрону, - велю старосте отпускать тебя в
артель, а здесь не смей". Не было у барина охоты возиться со своим
крепостным, ежели того ухватит за бок или за щиколотку нильский разбойник.
Да, по правде сказать, и сам волгарь не сетовал на запрет.