"Юрий Владимирович Давыдов. Большая путина " - читать интересную книгу авторазнакомством с морем. От службы во флоте у него остался шрам на щеке и редкая
способность не очень-то высоко ценить собственную шкуру. И сам Ибрагим, и его барка-дахабия были известны от Каира до Асуана. Барка была как барка, но Ибрагим умел придать ей некое щегольство. Что же до капитанских качеств самого Ибрагима, то они были ведомы всем: он обладал взором острым, как у благородного сокола, слухом чутким, как у египетской лисицы, он держался на воде, как крокодил. Словом, то был отличный нильский капитан, а сверх того добрый малый, которого любили матросы. Раисы сидели в кофейне, дымили трубками, потягивали шербет и вели неторопливую беседу, как все плаватели в мире, закончившие очередную и небезвыгодную перевозку товаров. И вдруг мирную беседу нарушил громкий возглас человека, вошедшего с улицы. - Таун! - воскликнул этот человек. Ибрагим положил трубку поспешнее, чем сделал бы, услышав на судне известие о пожаре, и посмотрел на друзей тревожнее, чем позволял себе во всех иных случаях жизни. И друзья Ибрагима ответили ему взглядом, полным откровенного испуга. Таун - это, собственно, рана, нанесенная копьем. Но слово "таун" означало "чума"! Черная молниеносная смерть объявилась в Каире, проклятая гостья пришла в благословенный, густонаселенный Каир. Таун! Значит, огласят твои улицы, Каир, вопли плакальщиц в длинных голубых одеждах, значит, побредут по улицам похоронные процессии, значит, в стенах твоих, Каир, покойников станет больше, чем живых, и город мертвых за Каиром примет многих новоселов... Верблюд остановился у кофейни. Солдат в красной феске, с кривой саблей - Я, - робко ответил Ибрагим и проглотил слюну. - Ты? - переспросил солдат. - Он, он, господин, это он, - подтвердили капитаны, хотя солдат к ним и не обращался. Раисы были не из трусливых, но у кого ж не засосет под ложечкой при виде этого всадника, приехавшего на верблюде, при виде гонца в красной феске и с кривой саблей на боку? Кто ж не знает, что он, этот солдат, рассыльный из той самой крепости, от которой лучше уж держаться подальше, из той самой цитадели на высокой скале, где живет грозный Мухаммед-Али. - Следуй за мной, - приказал солдат, поворачиваясь тылом к онемевшей компании. Кофейня опустела. Ибрагим поплелся за солдатом, другие капитаны поспешно разошлись. Это было, пожалуй, уж слишком: и чума, и вызов в крепость на скале... Ибрагим, однако, вскоре вернулся на свою барку-дахабия. С ним был незнакомец, одетый в европейскую одежду, плечистый, широкогрудый, с кудлатой бородою. По тому, как незнакомец быстро взбежал на борт, и по тому, как он, не глазея по сторонам, не озираясь, тотчас принялся осматривать дахабия, на соседних барках не замедлили определить, что "франк", как называли египтяне всех европейцев, должно быть, знаток в речных судах и в речных плаваниях. И - смотрите! смотрите! - как наш Ибрагим показывает этому франку свою дахабия, как наш Ибрагим оживлен и весел, - вот уж, наверное, привалила нежданная и очень выгодная сделка. А Ибрагим удивлялся: ну и дотошный наниматель. Однако придирчивость |
|
|