"Юрий Владимирович Давыдов. Головнин " - читать интересную книгу автора

корпус.
Был еще Курганов. Своеобычливая фигура, достойная внимания.
Курганову колыбелью была сумеречная Сухарева башня. Башня вплывала в
московские улочки, как адмиральский корабль в шхеры. В Сухаревой башне
мужали первые водители русских фрегатов. Разночинец Николай Курганов хлебал
с ними из одного котла.
Строя, фрунта солдатский сын не отведал: он слишком хорошо "ведал
астрономию". Он умел втискивать астрономические познания в самые крутые
мозги.
Говорят, Николай Гаврилович не боялся хмельного. Ну, по мерке ему и
пословица: пьян да умен - два угодья в нем. Второе угодье обширным было.
Курганов работал, как пахарь. В чинах, однако, не успел: хвостом не вилял,
слыл "лапотным грубияном". А воспитанники души в нем не чаяли. Он был
усмешлив, ироничен, не выносил дутой учености. Он был участлив, сердечен,
прост в обращении. Короче, отличный человек.
Преподавание, литература поглощали его до макушки. Знатоку трех языков
были доступны европейские тиснения. Он уподоблялся лоцману. И не просто
переводил, но дополнял и уточнял.
Благодаря Курганову разжился Морской корпус сочинениями Бугера, Буде де
Вильгюэ, Саверьена, техническим пособием "Морской инженер", сборником
мореходных таблиц, "Повестью о корабельной архитектуре", излагающей историю
судостроения.
Сказать: "Курганов - добрый гений русского морского образования" - не
значит бросить слова на ветер. Но это еще не все. Он был автором
"Письмовника". Полное наименование книги такое: "Российская универсальная
грамматика, или Всеобщее письмословие, предлагающее легчайший способ
основательного учения русского языка, с седьмью присовокуплениями разных
учебных и полезнозабавных вещей".
То было явление русской письменности. Оно выдержало восемнадцать
изданий! Грамматика излагалась ясно, что не так-то уж и просто. Потом
следовали в алфавите пословицы. Потом "Краткие замысловатые повести". Не
десяток, не дюжина - триста двадцать одна. Они были навеяны чужестранными
источниками. Курганов не перелагал. Он переделывал. И еще: "Стихотворная
хрестоматия", "Всеобщий чертеж наук и художеств", толковый словарь
иностранных слов и слов славянских. Кургановскую энциклопедию знала вся
читающая Россия[3].
Тактику, как на море воевать, долбили кадеты по Госту. Еще в конце XVII
века достопочтенный тулонский профессор Поль Гост издал трактат "Искусство
военных флотов". В середине XVIII века не менее достопочтенный директор
Морского корпуса Голенищев-Кутузов перевел трактат на русский[4]. Гостова
классика старела. Уже выпускник корпуса Федор Ушаков воевал на море отнюдь
не по правилам тулонца, и воевал превосходно. Но кадеты все еще зубрили
"Искусство военных флотов".
Главной наукой считалась математика. Она тут княжила, в этом
Итальянском дворце. Корабли давно стали самой поэзией, но корабельщики давно
"алгеброй поверяли гармонию". Паруса, тоже древний предмет поэзии, требовали
закройщика-геометра. В красоте оснащенных кораблей воплощалась красота
математических формул.
Урания, муза астрономии, несла гардемаринам небесный глобус. На крыше
Итальянского дворца была обсерватория. Будущие офицеры припадали к