"Ю.Н.Давыдов. Этика любви и метафизика своеволия " - читать интересную книгу автора

52

жизни нескольких паразитов жизни. Истина эта была всегда истина, как
2x2 = 4, но я не признавал ее, потому что, признав 2X2=4, я бы должен был
признать, что я нехорош. А чувствовать себя хорошим для меня было важнее и
обязательнее, чем 2x2 = 4. Я полюбил хороших людей, возненавидел себя, и я
признал истину" [12]. Главное для русского писателя заключалось в том, чтобы
отказаться от точки зрения "мы" ("хорошие") и "они" ("плохие") в применении
к народу, среди которого - и во многом, очень многом - за счет которого
живешь. Оказывается, эта точка зрения поражает болезнью не только
нравственность, извращая ее и превращая в нечто самопротиворечивое и
фальшивое, но и теоретическое мышление - особенно когда речь идет о коренных
философских проблемах, располагающихся вокруг гамлетовского "быть или не
быть?".
Цель умозаключений, по всей линии выстраивающихся против
шопенгауэровского пессимизма, приобретала у Толстого следующий вид. Русский
писатель считает неверным такой подход к оценке жизни, когда она
рассматривается как нечто, находящееся "вне" оценивающего ее человека, "по
ту сторону" его собственной жизни, "безотносительное" к качеству и
содержанию этой индивидуальной жизни. Жизнь, которая дается "в удел" каждому
человеку, - это благо (каким является всякое бытие в противоположность
небытию), это дар, благотворный уже сам по себе. А если человек превращает
свою жизнь в нечто, что он расценивает как бессмысленное и злое, то повинна
в этом не жизнь сама по себе, а прежде всего он сам, превративший благо в
зло.
Источник такого превращения Толстой видит в исполненной всякой неправды
отъединенности индивидуальной жизни от жизни народа, шире - человечества.
Причина этой отъединенности видится писателю в отпадении от общего процесса
"добывания", то есть постоянного воспроизведения этой жизни, каковое, по его
убеждению, есть и призвание и долг каждого человека: деятельное выражение
благодарности за тот дар, что он получил. Воспроизводя жизнь свою в суровом
и нелегком труде, который "труден" точно так же, как трудно любое участие в
реальном процессе, любое опосредствование действительного течения жизни,
человек учится "изнутри" постигать осмысленность жизни, ее ритмичность, ее
законосообразность, ее необходимость, включая и необходимость индивидуальной
человеческой кончины.


53

Именно конечность человека обусловливает непреложность нравственных
законов, которым он должен подчиняться. Представление об осмысленности жизни
дается человеку как награда за серьезное к ней отношение. Человек, всерьез
стремящийся воздать своей жизни за то благо - бытие, которое он получил
вместе с нею, сам того не замечая, приходит к нерушимому убеждению в
осмысленности жизни. А это убеждение, в свою очередь, дает ему силы, чтобы
сносить все трудности, все тяготы повседневного существования, не впадая в
отчаяние и уныние.
Но это осмысленное отношение к жизни уже не предстает как нечто