"Ю.Н.Давыдов. Этика любви и метафизика своеволия " - читать интересную книгу автора

прошлого, да и сама буржуазная культура, не ставили - не хотели и не могли
ставить - вопрос о смертности и смерти человека иначе как в форме проблемы
самой жизни - ее смысла и значения.
Для того чтобы такое отношение к смерти сменилось иным, чтобы она была,
так сказать, открыта заново и предстала в совершенно ином облике - уже не
как служанка высших сил, а как самовластная госпожа, как единственное
абсолютное божество, - необходимо было весьма существенное, далеко идущее
изменение миросозерцания, мироощущения и самой жизни людей. Для того чтобы
индивид воспринимал смерть таким образом, он должен был совершенно особым
способом, совсем иначе, чем это было в традиционных обществах (и на самых
ранних этапах становления буржуазной формы человеческой жизни), осознавать
самого себя и свою кончину. Чтобы смерть превратилась в его глазах в
единственно достоверный Абсолют - негативный, в отличие от всех прежних
позитивных абсолютов, "микрокосмос" конечного, неизбежно партикулярного
существования индивида должен был не просто подняться на уровень
"макрокосмоса" универсальной жизни, но и полностью заслонить его: тогда-то
гибель этого "микрокосмоса" с необходимостью представала как поистине
космическая катастрофа, перед лицом которой все утрачивает свой смысл.


20

Важнейшим, определяющим моментом такого мироощущения необходимо
становилась не просто утрата веры в бога, но полная утрата веры в какие бы
то ни было общезначимые идеалы и ценности вообще, в какие бы то ни было
абсолюты... кроме Смерти, которая и занимала их место по принципу "свято
место пусто не бывает". Человек, взятый в качестве "вот этого" - конечного:
частного, одностороннего и ограниченного индивида, - должен был осознать
себя своим единственным кумиром, своим собственным идеалом, своей высшей и
последней ценностью. Себе, любимому, должен был он воскурять фимиам,
приносить жертвы и петь восторженные религиозные песнопения - только при
таком самоощущении и самосознании он мог прийти к устрашающему выводу о том,
что над ним есть только одна высшая инстанция, одна абсолютная власть -
власть Смерти. Вывод ошарашивающий, тем более что он возник как столь же
непредвиденный и неожиданный, сколь и закономерный и даже фатально
необходимый, результат эгоистического самоутверждения и неизбежно
вытекающего отсюда самообожествления.
Этому новому богу, ужасающему полнейшей слепотой своих пустых глазниц,
должен был отныне молиться в душе своей эгоистический индивид, утративший
одного за другим всех своих богов, растерявший все идеалы, которые некогда
воодушевляли человечество. Ему теперь ничего уже не оставалось, как нацепить
на это столь же слепое, сколь и беспощадное, божество все те соблазнявшие
его "регалии", которые он некогда содрал с повергнутых кумиров и разбитых
икон, чтобы нацепить на себя самого. Таким образом, факт человеческой
"конечности", с которым по-своему справлялась каждая из великих культур
прошлого, выдвинулся на передний план. Смерть стала солировать на сцене
человеческого сознания, привлекая напряженное внимание индивида, завораживая
его рассудок, усыпляя нравственное чувство, парализуя волю, - она и впрямь
начинала походить на Горгону Медузу, от одного взгляда на которую человек
окаменевал, превращаясь в мертвый слепок с самого себя.