"Лев Иванович Давыдычев. Трудная любовь (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Николай мысленно чертыхнулся.
- Кого надо? - спросил Копытов. - У нас совещание.
- Знаю, - глуховатым баском ответил парень, - мне секретарша сказала.
Но я прорвался. Максимов я. Тот самый.
Копытов оживился, предложил присесть, поинтересовался, как встретили
очерк на заводе. Максимов, видимо, не расслышал, осторожно сел на крайний
стул, положил рядом кепку, посидел, встал, поздоровался и снова сел.
В редакции действовало неписанное правило: тот, кому летучка портила
кровь, мог закурить. Николай и Олег задымили одновременно.
- Слушаем вас, - предложил Копытов.
- Ладно, - сказал Максимов, - слушайте. Пусть товарищ, как его,
Вишняков послушает. Брехню он написал. Самую настоящую брехню. Вы меня,
товарищи корреспонденты, извините, но я так рассуждаю. Если я хорош, пиши
обо мне какой я есть на самом деле. Если во мне изъяны нашел, совсем ничего
не пиши. А присочинять никто не имеет права. Нет у меня дружка в Каховке.
Нет. Ну смех ведь получился! Все ведь думают, что это я наврал. Просьба:
дайте поправку, так, мол, и так - неладно вышло.
- Можно? - небрежено спросил Олег. - Припомните-ка, товарищ Максимов,
припомните-ка наш разговор.
- Чего припоминать? - Максимов удивленно посмотрел на него. - Я не
пьяный был. И не говорил я вам про мечту, про эту...
- Минуточку, - остановил Копытов и прочитал, нагнувшись над газетой: -
"И есть еще у Максима Максимова, простого советского человека, мечта, -
чтобы слава о его трудовых делах вылетела за пределы завода и..."
- Нет у меня такой мечты! - возмущенно перебил Максимов. - Нет у меня
славы и не надо мне ее! Не ради нее...
- У вас все? - пренебрежительно спросил Олег. - Мне остается только
поражаться. То, что вы говорили мне тогда, на заводе, и то, что говорили
сейчас, - не одно и то же. Вы что-то путаете.
- Да брось ты! - вспылил Максимов. - Да мне-то не горе! Я свое сказал!
А если не впрок... будьте здоровы!
Максимов вышел из комнаты так стремительно, что никто не успел удержать
его.
- Попробуй разберись, - мрачно произнес Копытов. - Ведь сколько раз
говорил: проверяйте, понимаете ли, каждое слово, с оглядкой пишите. Фраза,
будь она неладна, в сторону увести может. Лучше уж без всяких этих...
эпитетов, что ли, писать.
- Если вы не верите мне, воля ваша, - Олег обиженно замолчал и принял
позу оскорбленного.
- Мы тебе верим, - втянув голову в плечи, стал объяснять редактор, - но
правоту надо доказать. И не нам, а Максимову. Он молчать не будет, он
жаловаться пойдет и не куда-нибудь, а в обком. На пятый этаж. Назначу
комиссию, она разберется.
- А я верю Максимову, - отчетливо проговорил Полуяров, посмотрев на
Ларису. - Верю.
С летучки Николай вышел радостным - для него все обошлось как нельзя
лучше. Он подсел к Лесному с твердым намерением уговорить его зайти в
ресторан.
- Настроение? - спросил Николай.
- Ничего. Скучновато. Ни одного знакомого, - отвернувшись в сторону,