"Лев Иванович Давыдычев. Трудная любовь (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Не скажу.
В разговоре выяснилось, что Лесной приехал из соседнего областного
центра, пока живет в гостинице, холост, выпить отказался.
"Юнец! - пренебрежительно отметил Николай. - И зачем только такую
зелень в газету берут? Впрочем, посмотрим".
Весь день он потратил на правку одного письма. Можно было поступить
проще: вызвать автора и предложить ему доработать свое произведение, но
редактор приказал дать письмо в следующий номер. Никогда из этой чертовой
газетной текучки не вырвешься.
За соседним столом ворчал новый сотрудник. Он занимался нелегким
делом - заполнял анкету в двух экземплярах, писал автобиографию.
Вечером Маро пригласила на совещание таким радостным голосом, будто
звала гостей к столу.
Сначала совещание шло мирно. Рецензент не то ругал, не то хвалил номер.
Очерк "Таков советский человек" ему понравился. Копытов удовлетворенно кивал
головой. Николай втихомолку вздыхал, смотрел то на разрумянившуюся Ларису,
то на сосредоточенного Лесного, то на невозмутимого Полуярова.
Когда рецензент кончил говорить, Лариса по школьной привычке резко
подняла полусогнутую руку, встала, одернула платье и начала говорить,
запинаясь от волнения:
- Порядки в нашей редакции...
- Мы номер обсуждаем, - перебил Копытов.
- Я буду говорить не о номере, - Лариса повысила голос. Она нервно
теребила носовой платок коричневатыми от фотографического проявителя
пальцами. - Я буду говорить о том, о чем все шепчутся после летучки, а на
летучке молчат. Сергей Иванович, вы слишком яростно правите наши рукописи.
Ведь от автора буквально ничего не остается. В письмо пятиклассника вы
вписали фразу: "Хорошо осознав важность внеклассного чтения..." и так далее.
- По существу, Антонова, выступай. Мелочи мы в рабочем порядке обсудим.
- Правка - не мелочь. Надо либо браковать, либо править бережно.
- Учтем, учтем, - пробормотал Копытов.
В глубине души Николаю нравилась прямота Ларисы, но в то же время он не
мог понять, откуда у нее берется смелость так резко высказывать свои мысли.
Он был убежден, что подобная смелость вряд ли целесообразна. Ведь то же
самое можно сказать в более мягкой форме. И пользу принесешь, и людей не
оскорбишь.
Слово попросил Полуяров. Хотя на летучке разрешалось говорить сидя, он
всегда вставал. У него была привычка смотреть в глаза тому, кого он хвалил
или критиковал. Новичкам он казался равнодушным, холодным.
Чуть склонив большую, редковолосую голову набок, он говорил, никогда не
повышая голоса.
- Вишняков написал гладкое литературное сочинение, - смотря на Олега,
начал он. - Кроме литературных приемов, в очерке ничего нет.
"Значит, Максимов ему не звонил, - облегченно подумал Николай, -
обошлось, пронесло". Он непроизвольно взглянул на Ларису и брезгливо пожевал
губами: ему не нравилось, что она ни от кого не скрывала своих чувств к
Олегу и даже сейчас не сводила с него темно-синих задумчивых глаз. Недавно
она увлеклась фотографией и никого, кроме своего Олега, не снимает.
- Войти можно?
В дверях стоял высокий парень в засаленной телогрейке, с кепкой в руке.