"Эрик Дэвис. Техногнозис: миф, магия и мистицизм в информационную эпоху " - читать интересную книгу автора

динамическому космосу ренессансного герметизма. Но смесь гуманистической
веры в свои силы с космическими манипуляциями оккультизма эпохи Ренессанса
предвещала ту жажду познания и то инструментальное отношение к миру, которое
после множества поворотов и изменений стало доминировать в науке и технике
современной цивилизации. Как считала Френсис Йейтс, один из великих
историков герметической традиции, "ренессансная концепция" анимистической
вселенной, управляемой магией, подготовила приход концепции механистической
вселенной, управляемой математикой"23. Как отмечает Йейтс, фигура
ренессансного мага открыла новый modus operandi человеческой воли: "Стало
достойным человека и важным оперировать, производить действие; работа имела
также религиозный аспект, и не противоречила воле Бога идея о том, что
человек - это великое чудо - должен упражнять свои силы"24. В конце концов,
эти силы были направлены не на мистическую цель самообожествления, а на
сотворение посредством технологии тысячелетнего царства, которое венчает
христианский миф.
Из всех герметических искусств алхимия в наибольшей степени
предвосхищает современную науку и ее страсть к материальным преобразованиям.
Это не должно нас слишком удивлять, ибо огненные иероглифические действа
алхимии заимствовали свои приемы из металлургии, одной из самых
могущественных и загадочных технологий древнего мира. В своем огромном
исследовании "Кузница и тигель" Элиаде утверждает, что металлурги были
колдунами, хакерами своей эпохи, инженерами-анимистами, которые похищали
материалы, перевариваемые в пещеристом чреве Матери Природы, и ускоряли их
органическую эволюцию в кузнице. Их работа была окутана табу. Это была
работа против природы - opus contra natura, как будут говорить алхимики
впоследствии. Из этого металлургического действа и родилась главная цель
алхимиков: трансмутация низших металлов, таких как свинец, в золото - задача
по созданию ценности из бесполезной руды, которая привела алхимиков-профанов
к подделке монеты.
История и символика алхимии полна парадоксов и темных моментов, и мы не
должны удивляться тому, что покровителем этой работы был Меркурий, бог, чей
металл-тезка соединяет текучесть жидкого серебра и глубокую двойственность
самого искусства. Подобно ускользающей фигуре Гермеса, алхимия уделяет много
внимания полярностям, динамике, эротике и огненному взаимодействию - или
conjunctio - противоположных элементов и состояний бытия. Эта движущая
вперед двойственность отражена в вопросе, с которым сталкиваются все
исследователи алхимии, начинающие углубляться в историю этого искусства: что
же эти парни в действительности делали? Была ли Великая Работа физической
или духовной, сексуальной или воображаемой, грязной или умозрительной? Язык
и образный ряд алхимии вызывают в воображении мрачную лабораторию с
бурлящими перегонными кубами, горелками и гниющим навозом, и кажется
совершенно очевидным, что многие алхимики занимались практическими
исследованиями в области химии, исследуя золото и другие металлы. В то же
время работы Карла Юнга и других ясно продемонстрировали, что алхимия была
еще и языком архетипического символизма, который производил всю грязную
работу в виртуальных лабораториях души.
Для мистиков алхимии психическое было заключено не в камне. Его низшие,
или базовые, качества могут быть очищены посредством психологических и,
возможно, физиологических техник, которые ведут свое происхождение из
металлургической традиции. В Китае, где металл считался пятым элементом,