"Эйв Дэвидсон. Истоки Нила (Авт.сб. "Феникс и зеркало")" - читать интересную книгу авторапрелестями памятные подарки из области экзотической провизии, к которой
она пристрастилась, отвернувшись от телячьих котлет с горошком из детства, которые сейчас едят в предместьях: например, полуфабрикаты для шашлыка, локуми [блюдо греческой кухни из баклажанов], вина теплого юга, пахлава [слоеный пирог с грецкими орехами], провалоне [сорт сыра] и прочие живые свидетели славы, которой была овеяна Греция, и величия, которым обладал Рим. Разнообразные желания, подогретые такими мыслями, стали набирать силу и роптать, и он заставил себя отвергнуть, вероятно, неэтичные и, безусловно, несвоевременные предложения Шэдвелла. - Не сейчас, - сказал он. И добавил, напрочь отбросив всякую деликатность: - Ко мне должна прийти девушка. Проваливайте. В другой раз. Следы разочарования и досады исчезли с личика Шэдвелла, и оно приобрело в высшей степени отвратительное плотоядное выражение. "Ну _разумеется_, - сказал он. - В другой раз? Конечно. Моя карточка..." Он извлек отрывной блокнот. "У меня уже есть одна, - сказал Боб. - До свидания". Он поспешно скинул зловонные одежды, в которых прошел сначала сквозь жару, потом сквозь пьянство, а затем сквозь коматозное состояние, принял душ, расчесал мышиного цвета волосы, сбрил розовую щетину (только ее мерзкий оттенок и помешал ему отпустить бороду) и умастил себя различными патентованными средствами. Более удачливым коллегам Т.Петтиса Шэдвелла по части рекламы удалось убедить его (используя множество различных подходов, действуя то вкрадчиво, а то напролом), что они необходимы, если он хочет быть принят в хорошем обществе; потом он оделся и, не скрывая предвосхищения, стал ожидать прибытия лишенной целомудрия Норин. обязанности, пренебрежение которыми является несомненным безошибочным признаком упадка культуры и регресса. Потом она прочла все, что он написал за время, прошедшее с момента их последнего слияния, и обнаружила некоторые недостатки. - Ты тратишь слишком много времени на описания вначале, - сказала она с уверенностью, доступной лишь людям, не продавшим ни одной рукописи. - Тебе нужно сделать так, чтобы персонажи были как _живые_ с первого же предложения. - Марли был с самого начала мертв, - пробормотал Боб. - Что? - рассеянно пролепетала Норин, притворяясь, будто не слышит. Она старалась не смотреть на своего милого любовника, и взгляд ее зажегся, остановившись на чем-то другом. "Что это? - спросила она. - У тебя так много денег, что они валяются где ни попадя? Мне казалось, ты говорил, будто разорен". И Боб посмотрел на бледно-розовый кончик пальца, который указывал на стол возле двери, где лежали две хрустящие двадцатидолларовые бумажки, сложенные в длину. - Шэдвелл! - тут же сказал он. И в ответ на движение приподнявшихся бровей (которые выглядели бы куда лучше, если их не выщипывать, но разве можно воспрепятствовать чужой воле?) добавил: - Очень мерзкий тип, вшивый грубиян, который явился с каким-то гнилым предложением. - И у которого к тому же, - сказала Норин, тут же вникнув в суть дела, - есть деньги. Боб решил никогда их друг с другом не знакомить, если только получится. "Во всяком случае, - снова заговорила она, отложив рукопись Боба в |
|
|