"Эйв Дэвидсон. Истоки Нила (Авт.сб. "Феникс и зеркало")" - читать интересную книгу автора

полагаю, она показалась бы вам интересной. Можно я вам покажу?"
Боб чувствовал себя по-прежнему гадко, но желание умереть прошло.
"Конечно", - сказал он. Шэдвелл окинул взглядом комнату, затем
выжидательно посмотрел на Боба. Спустя минуту он сказал: "Где он?" - "Что
где?" - "Портфель. Старика Мартенса".
Они уставились друг на друга. Зазвонил телефон. Боб застонал,
поморщился от боли, снял трубку. Звонила Норин, девушка с притязаниями в
области драматургии и литературы, с которой он тайком предавался разврату
на основе принципа то да, то нет, причем периоды "нет" возвещало
присутствие в квартире Норин матери Норин (вязание, нравственные устои
средних слоев населения и все прочее), когда приходил весьма сладострастно
настроенный Боб.
- У меня жуткое похмелье, - сказал он в ответ на ее первый (сдержанный
и общепринятый) вопрос, - и в квартире развал.
- Видишь, что происходит, стоит мне на минутку от тебя отвернуться? -
радостно закудахтала Норин. - К счастью, на сегодня у меня нет ни работы,
ни общественных обязанностей, так что я сейчас приеду.
Боб сказал: "С ума сойти!", повесил трубку и повернулся лицом к
Шэдвеллу, который грыз кончики своих цепких пальцев. "Спасибо за бульон",
- сказал он, и в его голосе прозвучала некоторая завершенность.
"А как же портфель?" - "У меня его нет". - "Он стоял около стула
старика, когда я видел вас обоих в баре". - "Тогда он, наверное, в баре и
остался. Или он в больнице. А может быть, у полицейских. Но..." - "Его там
нет. И у них тоже нет". - "Но и у меня его нет. Правда, м-р Шэдвелл, я вам
очень благодарен за бульон, но я не знаю, куда, к черту..."
Шэдвелл потер свои крохотные заостренные усики, похожие на значок Л,
обращенные острием к его крохотному остренькому носику. Он встал. "Как
жаль, право. Эти бумаги связаны с делом, в котором мы участвовали вместе
со стариной Питером... в действительности, я имею на них такое же право,
как... Хотя послушайте. Может быть, он вам о нем рассказывал. Он говорил
об этом всякий раз, как напивался, а когда не напивался, тоже, как
правило, говорил. О том, что ему нравилось называть "Истоками Нила"?
М-м-м?" Эта фраза добралась до колокольни, и тогда колокола явно
зазвенели, во всяком случае, Шэдвелл это заметил. Он совершил как бы
прыжок вперед, и его пальцы легли на плечи Боба.
- Вы же поняли, о чем я говорю. Послушайте! Вы - Писатель. Идеи старика
не по вашей части. Я - Рекламный агент. Они по моей части. За содержимое
его портфеля - как я уже объяснил, оно по праву принадлежит мне - я
заплачу. Тысячу Долларов. Собственно говоря, за возможность просто
_просмотреть_ бумаги - я заплачу _сотню_ долларов.
Когда Боб подумал, что последний полученный им чек оказался выписан на
17 долларов 72 цента (права Монегаск на детектив), когда он услышал, о
каких значительных суммах идет речь, глаза у него широко раскрылись, и он
изо всех сил попытался вспомнить, что же, к черту, _случилось_ с этим
портфелем... но безрезультатно.
В сухом пришепетывающем голосе Шэдвелла зазвучали просительные нотки.
"Я даже готов заплатить вам за возможность обсудить вашу беседу со старым
и... с пожилым джентльменом. Вот..." И он полез в карман. Боб заколебался.
А потом вспомнил, что Норин уже едет через город, направляясь к его жилым
кварталам, и, несомненно, как всегда везет вместе со своими упругими