"Эйв Дэвидсон. Истоки Нила (Авт.сб. "Феникс и зеркало")" - читать интересную книгу автораполагаю, она показалась бы вам интересной. Можно я вам покажу?"
Боб чувствовал себя по-прежнему гадко, но желание умереть прошло. "Конечно", - сказал он. Шэдвелл окинул взглядом комнату, затем выжидательно посмотрел на Боба. Спустя минуту он сказал: "Где он?" - "Что где?" - "Портфель. Старика Мартенса". Они уставились друг на друга. Зазвонил телефон. Боб застонал, поморщился от боли, снял трубку. Звонила Норин, девушка с притязаниями в области драматургии и литературы, с которой он тайком предавался разврату на основе принципа то да, то нет, причем периоды "нет" возвещало присутствие в квартире Норин матери Норин (вязание, нравственные устои средних слоев населения и все прочее), когда приходил весьма сладострастно настроенный Боб. - У меня жуткое похмелье, - сказал он в ответ на ее первый (сдержанный и общепринятый) вопрос, - и в квартире развал. - Видишь, что происходит, стоит мне на минутку от тебя отвернуться? - радостно закудахтала Норин. - К счастью, на сегодня у меня нет ни работы, ни общественных обязанностей, так что я сейчас приеду. Боб сказал: "С ума сойти!", повесил трубку и повернулся лицом к Шэдвеллу, который грыз кончики своих цепких пальцев. "Спасибо за бульон", - сказал он, и в его голосе прозвучала некоторая завершенность. "А как же портфель?" - "У меня его нет". - "Он стоял около стула старика, когда я видел вас обоих в баре". - "Тогда он, наверное, в баре и остался. Или он в больнице. А может быть, у полицейских. Но..." - "Его там нет. И у них тоже нет". - "Но и у меня его нет. Правда, м-р Шэдвелл, я вам очень благодарен за бульон, но я не знаю, куда, к черту..." обращенные острием к его крохотному остренькому носику. Он встал. "Как жаль, право. Эти бумаги связаны с делом, в котором мы участвовали вместе со стариной Питером... в действительности, я имею на них такое же право, как... Хотя послушайте. Может быть, он вам о нем рассказывал. Он говорил об этом всякий раз, как напивался, а когда не напивался, тоже, как правило, говорил. О том, что ему нравилось называть "Истоками Нила"? М-м-м?" Эта фраза добралась до колокольни, и тогда колокола явно зазвенели, во всяком случае, Шэдвелл это заметил. Он совершил как бы прыжок вперед, и его пальцы легли на плечи Боба. - Вы же поняли, о чем я говорю. Послушайте! Вы - Писатель. Идеи старика не по вашей части. Я - Рекламный агент. Они по моей части. За содержимое его портфеля - как я уже объяснил, оно по праву принадлежит мне - я заплачу. Тысячу Долларов. Собственно говоря, за возможность просто _просмотреть_ бумаги - я заплачу _сотню_ долларов. Когда Боб подумал, что последний полученный им чек оказался выписан на 17 долларов 72 цента (права Монегаск на детектив), когда он услышал, о каких значительных суммах идет речь, глаза у него широко раскрылись, и он изо всех сил попытался вспомнить, что же, к черту, _случилось_ с этим портфелем... но безрезультатно. В сухом пришепетывающем голосе Шэдвелла зазвучали просительные нотки. "Я даже готов заплатить вам за возможность обсудить вашу беседу со старым и... с пожилым джентльменом. Вот..." И он полез в карман. Боб заколебался. А потом вспомнил, что Норин уже едет через город, направляясь к его жилым кварталам, и, несомненно, как всегда везет вместе со своими упругими |
|
|