"Эйв Дэвидсон. Истоки Нила (Авт.сб. "Феникс и зеркало")" - читать интересную книгу автора

заказал себе визитные карточки в виде блокнота с отрывными листами? Так
они не выпадают и не мнутся - вот его доводы. По всем природным и
гражданским законам такие люди не имеют права на существование".
В гудящей прохладе бара Боб Розен попытался ухватиться за мысль,
застенчиво прятавшуюся в уголке сознания. Он чувствовал, что во всех
прочих отношениях сознание у него, как никогда, ясное. Но так или иначе он
упустил эту мысль и обнаружил, что рассказывает сам себе смешную историю
на французском языке, и (хотя во время обучения в средней школе ему
никогда не удавалось получить отметку выше 80) подивился чистоте своего
произношения и засмеялся, дойдя до сути анекдота.
- Наплюй на черные неглиже, - говорила полная блондинка. - Если хочешь
сохранить привязанность своего мужа, - сказала я ей, - послушай лучше
меня...
Ускользнувшая было мысль приплелась обратно по своим собственным
соображениям и прыгнула прямо в руки Бобу. "Проговориться? - повторил он с
вопросительной интонацией. - Проговориться насчет _чего_? Я имею в виду
Шэдвеллу".
- Презреннейшему из всех людей на свете, - машинально добавил старый
Мартенс. И тогда на старой его физиономии возникло престранное выражение:
гордое, коварное, боязливое...
- Вам хотелось бы найти истоки Нила? - спросил он. - Хотелось бы?
- Пусть себе _едет_ в Мейн, - сказала я. - Пусть себе целыми днями
раскрашивает скалы, - сказала я. - Только, ради Бога, держи его к чертям
подальше от острова Файр [маленький островок в Нью-Йорке, рядом с
Лонг-Айлендом, место для отдыха, известное тем, что там собираются
гомосексуалисты], - сказала я. - Хэролд, ну разве я не права? - спросила
крупная блондинка.
Боб понял, что Пит Мартенс что-то шепчет. Судя по выражению его лица,
что-то важное, и молодой человек попытался разобрать слова среди гула, а
при этом в голове его возникла пьяная мысль: надо бы все это
застенографировать или вроде того... _хотите узнать, вправду узнать, где
это зарождается и как, и как часто?_ Но нет, разве я что-нибудь знаю?
Много лет я была Кларой, гадкой мачехой, а теперь я - Клара, гадкая теща.
_Встречаются ли такие в каждом поколении? Должно быть... известно уже
много лет... известно уже много лет... только Кто? и Где? - искал,
исследовал, как Ливингстон и все прочие, проводившие исследования,
искавшие, перенося лишения, истоки Нила_...
Кто-то, скорей всего Клара, издала долгий, повергающий в дрожь крик, а
потом в голове Боба Розена на некоторое время не осталось ничего, только
гудение, гудение, гудение, а старик Мартенс откинулся на спинку стула, и
его кроваво-красный глаз смотрел на него в сардоническом молчании, и веко
медленно-медленно опускалось, закрывая его, но старый Мартенс так и не
сказал больше ни единого слова.
Похмелье оказалось настоящим кошмаром, который постепенно оседал,
благодаря (а может, вопреки) всем средствам, до которых удалось додуматься
больному мозгу Боба: черному кофе, крепкому чаю, шоколаду с молоком; соусу
из сырого яйца, красного перца и вустерширского сыра. По крайней мере, с
благодарностью подумал он через некоторое время, рвота на пустой желудок
мне не грозит. По крайней мере, все необходимые средства есть в квартире и
выходить на улицу не нужно. Этот район вращался вокруг определенной точки,