"Гай Давенпорт. 1830 (Из сборника "Двенадцать рассказов")" - читать интересную книгу автора

античности, что он может проявлять такой пыл.
- Ваш новый свет, должно быть, напоминает все эти кукольные домики,
только что извлеченные из своих рождественских коробок, где каждый
кирпичик будто только что из печи, каждый камень бел, как снег.
- Mais non, ma princesse(24), отвечал я. Это ваш Санкт-Петербург нов.
Он подобен Венеции в пятнадцатом веке. Ничто здесь не сношено, не
обветшало, еще не тронуто зубом времени.
Объясняйте это, как вам угодно, но стара Америка. Вашингтон Ирвинг
нисколько не романтизирует, когда описывает Нью-Йорк таким же видавшим
виды и выдержанным, как и Амстердам. Видите ли, сама земля эта древня, и
первые американцы, подобно московитянам и финнам, строили из дерева. Эти
ранние строения - братья ковчега.
Мы не привезли с собой таланта поддерживать непрерывность вещей,
поэтому деревенька в Каролинах выглядит на тысячу лет старше французской
деревеньки, в действительности построенной во времена Монтеня.
Несведущий наблюдатель составил бы мнение, что Ричмонд старше Эдинбурга.
Однажды, хмурым ноябрьским днем, мне случилось, навещая родной мой
Бостон, проехаться в экипаже одного приятеля в местечко под названием
Медфорд. Стоял как раз такой день, когда свет, тупой и свинцовый, все же
способен тлеть в лихорадочных желтых и меланхоличных красных красках
опавшей листвы и превращать верхние окна домов в бронзовые зеркала
западных лучей.
В особенности меня поразил один такой дом - массивная старая коробка
особняка о трех или четырех этажах, симметричная, как бабочка, сложенная
из камня, такого же испещренно-серого, как и утес, обрывающийся к морю.
Дом стоял в глубине ильмов, этого благородного дерева Америки, и я бы
охотно предположил, что он так же древен, как детство Шекспира, - и в
самом деле выстроили его еще в те годы, когда Мильтон был юношей, а
Санкт-Петербурга не существовало вовсе.
Он широко известен под названием Ройалл-Хауса - в честь двух Айзеков
Ройаллов, отца и сына, занимавших его в прошлом веке, хотя я нахожу больше
древности тона в имени, под которым он существовал первоначально, в имени,
которым до сих пор пользуется старшее поколение. Его называют Домом Эшеров.
Наше ощущение старины всегда современно. Свету звезд - много сотен лет.
Мы живем в чудесное время феникса древности.
Греческий крестьянин, копавшийся у себя в саду, обнаружил на острове
Мелос, когда мне было одиннадцать лет, ту статую Афродиты, которую маркиз
де Ривьер, посол в Блистательной Порте, и его находчивый секретарь месье
де Марселлюс приобрели для Луврского Дворца, и которую знатоки и
поклонники зовут Венерой Милосской. Она не столь изысканно нага, как
Афродита Киренская, это диво женской красоты, и не столь гибка, как
мраморный торс из Книдоса(25).
Как бы стара она ни была, теперь она принадлежит нашему веку,
обнаружившему ее, больше, чем своему собственному, который мы не в силах
вообразить, а тем паче - поселиться в оном.
- Эти разбитые Венеры - как осыпающиеся кусочки и обломки леди планеты,
разметанные по орбите между Марсом и Юпитером.
- А вы - человек сентиментальный, месье Перри, как-то днем сказала мне
княгиня, равно как и в немалой степени загадочный, даже принимая во
внимание тот факт, что мои иноземные глаза не в состоянии точно