"Наби Даули. Между жизнью и смертью " - читать интересную книгу автора - Пока нет.
- Так, так, - проговорил он и спросил опять: - А зрение у тебя хорошее? На слух не жалуешься? И потрепал меня по плечу: - Ты еще крепок, брат. - А у вас как с ногами, не болят? - обратился я к нему с его же вопросом. - От тебя не отстал бы... Радость охватила меня. Значит, доктор тоже собирается <в дорогу>. А идти вместе с таким человеком - как много это значит! Василий Петрович опять хлопнул меня по плечу. - Что ж, смотри, пока ноги целы, не то опоздаешь... - А вы? - вырвалось у меня. - А я... а я, - протянул он, - не собираюсь бежать. Я оторопел. Казалось, разум отказывается понимать его слова, и в то же время их смысл уже мучил меня. Василий Петрович взглянул на меня и понял, что со мной творится. - Я не собираюсь бежать, - отчетливо повторил он. - Не собираюсь, не имею на то права. Я доктор, понимаешь? Считаю себя ответственным за жизнь всех наших больных и раненых. Если бы я даже спасся бегством, то все равно всю жизнь не находил бы себе покоя. Заболей сейчас ты, а я брошу тебя и уйду, - ты первый проклянешь меня... Доктор некоторое время молчал. Я смотрел на него, не пытаясь скрыть восхищения. - Вот так, товарищ. Желаю тебе счастливого пути, - заключил он и - А теперь вы мне помогите, - попросил он меня через секунду и повел с собой. Мы вошли в одну из тюремных камер. Здесь негде было ногой ступить. Пленные сидели на полу, сбившись как попало. Вошел доктор, и камера ожила. - Товарищи, - громко сказал Василий Петрович. - Выходите все во двор, здесь останутся одни раненые. Надо организовать госпиталь... Иначе эпидемия перекосит нас скорее, чем фашисты... Да, он и в этих нечеловеческих условиях оставался врачом. Это было нелегко. Один из пленных поднял шум: - А я не выйду! Как бы не так! Я тут первый занял место, тут и останусь, - кричал он хрипло. Разъяснения доктора в этом случае были бы бесполезны. Они вряд ли дошли бы до рассудка человека, обессиленного голодом и лишениями. Василий Петрович решительным движением оправил на себе веревочный пояс, одернул гимнастерку и, весь подобравшись, скомандовал: - Встать! И вдруг вся камера поднялась на ноги. Больные приподняли головы и повернулись к доктору... Люди давно не слышали русской военной команды, и когда она прозвучала, все вдруг почувствовали себя снова в едином армейском строю. Сами того не сознавая, они откликнулись на призыв командира. Василий Петрович продолжал: - Я батальонный врач, приказываю вам: всем, за исключением больных и |
|
|