"Наби Даули. Между жизнью и смертью " - читать интересную книгу автора

радостью слушал других. Снова и снова вынимая снимок, он никак не мог на
него насмотреться.
- А что немец сказал? Чего он пальцы показывал? - спросил он соседа.
- А тут по-немецки и знать не надо, само собой ясно, - ответил тот, -
мол, ты солдат и я солдат. У тебя дочка, а у меня - три.
- И среди псов, видно, добрые люди есть, - проговорил Гаврилов
задумчиво и посмотрел в окно на лагерные ворота. Там менялись немецкие
посты.


ДОКТОР ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ

Август был на исходе, а дни еще стояли знойные. Лагерь был переполнен
пленными до отказа. С каждым днем становилось все больше больных. Особенно
мучили людей кишечные заболевания.
Немцам и в голову не приходило помочь заболевшим. Боясь заразиться,
они все реже появлялись теперь внутри лагеря, а если и приходили, то
предпочитали не приближаться к пленным и спешили поскорее убраться за
ворота. Да мы не очень-то и скучали по ним.
Василий Петрович действительно оказался доктором. Он уже не скрывал
этого. Мы теперь знали, что он работал в полевом госпитале полка и был
захвачен в плен вместе с ранеными. В лагере он не раз встречал солдат,
которых лечил когда-то.
Я решил познакомиться с Василием Петровичем поближе. Сегодня мы долго
просидели с ним за разговором. Узнав, что я из Казани, Василий Петрович
вспомнил, как он проходил там медицинскую практику. Он знал многие места
нашего города и даже загородные озера.
Видно, невольники всегда так: разговаривая между собой, они ищут
что-нибудь общее в своем прошлом и - обязательно находят. Выяснилось, что
мы с Василием Петровичем в одни и те же годы жили в Казани, ходили по
одним и тем же улицам, и мы почувствовали друг в друге давних знакомых. А
это невольно вызывает на откровенность, и мало-помалу начинаешь делиться
даже самым сокровенным.
Не знаю, был ли Василий Петрович коммунистом. Я об этом у него не
спрашивал. Но он был настоящий русский человек. Его открытое лицо и ясные
синие глаза с первой же встречи внушали доверие. Стоило разговориться с
ним, и на душе становилось спокойней. Видимо поэтому он никогда не
оставался один, около него постоянно кто-нибудь находился. Василий
Петрович быстро стал известен всему лагерю. Раненые и больные потянулись к
нему за помощью. К тяжелобольным он ходил сам: пощупает лоб, расспросит о
самочувствии и всегда что-нибудь да присоветует. Василий Петрович думал не
о себе, а о тысячах своих соотечественников. Но у него не было никаких
лекарств. Вероятно, тяжело было врачу видеть, как на глазах у него от
голода и болезней гибнут товарищи.
Я решил открыть Василию Петровичу свои замыслы. Ведь я еще не бывал в
подобных ситуациях, и мне надо с кем-то посоветоваться. Вырваться из
лагеря - далеко не пустяковое дело.
Василий Петрович с первых слов понял, в чем дело. Он пододвинулся
поближе и спросил едва слышно:
- А как у тебя с ногами? Не болят?