"Альфонс Доде. Бессмертный" - читать интересную книгу автора

Рока-Нова, приехавшей из своего замка, расположенного по соседству, на
другом берегу Луары. Маркиза была моложе, но кто бы мог это подумать,
глядя на них! К тому же внезапный отъезд любовника придавал красавице
Антонии необъяснимую прелесть, наделял ее какими-то бесовскими чарами. От
нее исходила притягательная сила, которая всегда влечет мужчин к только
что покинутой женщине. Философ Ланибуар, докладчик о премиях за
добродетель, оказался во власти этого таинственного и опасного наваждения.
Вдовый, пожилой, с багровыми щеками и меланхолическим выражением лица, он
старался пленить владелицу замка своими мужественными спортивными
талантами, что не раз доводило его до беды. Однажды во время прогулки на
лодке, напрягшись, чтобы повернуть кормовое весло, он упал в Луару. В
другой раз, когда он гарцевал верхом на коне у дверец ландо, лошадь так
прижала его к колесу, что потом он несколько дней пролежал в постели,
обложенный пластырями. Но особенно хорош он бывал в гостиной, когда, по
меткому выражению Дашку, "пускался в пляс перед ковчегом" (*45), сгибал и
расправлял свое долговязое тело, вызывая на полемическое единоборство
юного критика, двадцатитрехлетнего отъявленного пессимиста, которого
старый философ подавлял своим непоколебимым оптимизмом. Почтенный академик
действительно имел все основания считать, что жизнь хороша, что жизнь
прекрасна, - жена его умерла, заразившись крупом у постели больных детей,
скончавшихся в одно время с матерью. Восхваляя земное существование,
старик постоянно заканчивал изложение своих доктрин наглядным
доказательством их справедливости, указывая льстивым жестом на сильно
декольтированный корсаж герцогини: "Можно ли не восхищаться жизнью, глядя
на такие плечи!"
Молодой критик ухаживал тоньше, пожалуй, даже с некоторым оттенком
коварства. Большой поклонник князя д'Атиса, находясь еще в том юном
возрасте, когда поклонение переходит в подражание, он с первых же шагов в
свете стал копировать все повадки князя, его походку, манеру держать
голову, его сутуловатость, даже загадочную, едва уловимую, полную
молчаливого презрения улыбку. Теперь же он подчеркивал это сходство
мельчайшими деталями туалета, которые он подметил и по-ребячьи перенял,
начиная с галстука, заколотого булавкой под разрезом воротника, и кончая
клетчатыми брюками английского покроя. К несчастью, слишком много волос на
голове и ни волоска на подбородке! Поэтому все его старания пропадали
даром, не пробуждали никаких воспоминаний о прошлом, которые должны были
взволновать бывшую любовницу князя, оставшуюся столь же равнодушной к
юному критику и его английским клетчатым брюкам, как и к закатыванию глаз
Бретиньи-сына и крепким пожатиям руки Бретиньи-отца, когда он вел ее к
столу. Однако все это поддерживало вокруг нее приятную атмосферу
поклонения и галантности, к которой издавна приучил ее д'Атис,
разыгрывавший до изнеможения роль внимательного кавалера, и уязвленная
гордость покинутой женщины меньше страдала.
Среди всех этих вздыхателей Данжу держался особой тактики: он забавлял
герцогиню театральными сплетнями и смешил ее, а у некоторых женщин это
иногда имеет успех. Затем он решил, что красавица уже достаточно
подготовлена. И вот однажды утром, когда герцогиня в сопровождении собак
совершала одинокую прогулку по парку, эту безостановочную гонку, чтобы
развеять свой гнев в лесной чаще, полной щебета пробуждающихся птиц, чтобы
смягчить и успокоить его среди росистых лужаек под каплями, падавшими с