"Альфонс Доде. Бессмертный" - читать интересную книгу автора

коллекцию семейства Мениль-Каз вместе с теми, кто так бессовестно на ней
наживался.
И вот теперь приближается катастрофа, не та, которой он желал, - судьба
не располагает именно тем, чего мы у нее просим, - но неожиданная зловещая
развязка, грозящая погубить его труды, его имя, состояние, славу - все,
чем он был и что имел. Глядя, как он большими шагами шел по направлению к
Счетной палате, мертвенно-бледный, громко разговаривая сам с собой, не
отвечая на поклоны, которые прежде различал даже в глубине лавок,
книгопродавцы с набережной и торговцы гравюрами не узнавали своего
Астье-Рею. Он ничего и никого не видел. Ему казалось, что он держит
горбуна за горло, трясет его за щегольской, заколотый булавкой галстук и
тычет ему в нос письма Карла V, опозоренные реактивами Дельпеша:
"Ну, что вы скажете на этот раз?"
Дойдя до улицы Лилль, он толкнул дощатую необструганную калитку,
проделанную в заборе, окружающем дворец, затем, перешагнув порог, позвонил
у решетки, потом еще раз позвонил; он был потрясен мрачным видом здания,
лишенного цветов и зелени, настоящих руин, оголенных, обвалившихся,
согнутых железных балок, увитых засохшими лианами. Шлепанье стоптанных
башмаков послышалось во дворе. Показалась привратница, толстая женщина с
метлой в руке; не открывая, она крикнула через решетку:
- Вы к переплетчику? Он у нас больше не живет...
Уехал дядюшка Фаж! Выехал, не оставив адреса. Она теперь убирает его
домишко для того, кто поступает на его место в Счетной палате, а горбун
уволился.
Астье-Рею пробормотал из приличия еще несколько слов, но стая черных
птиц, спустившаяся во двор, покрыла его голос резкими, зловещими криками,
гулко раздававшимися под сводами.
- Ишь ты!.. Вороны с особняка Падовани, - сказала женщина, почтительным
жестом указывая на высившиеся напротив, над крышами, платаны с посеревшими
ветвями. - Нынче вороны прилетели раньше герцогини. Наверно, зима будет
ранняя.
Леонар Астье в ужасе удалился.



12

На другой день после того спектакля, на котором герцогиня Падовани,
несмотря на постигший ее удар, пожелала присутствовать с улыбкой на устах,
давая женщинам своего круга величайший урок искусства держать себя, она,
как всегда в это время года, отбыла в Муссо. С внешней стороны ничто не
изменилось в ее жизни. Приглашения, разосланные на лето, не была отменены.
Но до прибытия первой партии гостей, в те дни, которые обычно красавица
Антония посвящала мельчайшим заботам о размещении и устройстве
приглашенных, она, как раненый, затравленный зверь, с утра до вечера
металась по своему парку, необозримо раскинувшемуся на холмистых берегах
Луары, останавливалась на минуту, изнемогая от усталости, потом снова
устремлялась вперед, гонимая душевной мукой.
- Подлец!.. Подлец!.. Негодяй!..
Она бранила отсутствующего, словно он был рядом с ней, словно он шел