"Альфонс Доде. Бессмертный" - читать интересную книгу автора

приготовления к самоубийству. Она улыбнулась без малейшей досады: "Ах ты,
очаровательный изверг!" - и только заметила, указывая зонтом на вазу с
конфетами:
- Лучше пустить себе пулю... Как ты это сказал?
Он тоже рассмеялся.
- О, все изменилось со вчерашнего дня!.. Мое дело... Знаешь, то
выгодное дело, о котором я тебе говорил?.. Ну, на этот раз, кажется, успех
обеспечен...
- Вот как! И у меня тоже.
- Ах да, женитьба Сами...
Их красивые и одинаково лживые глаза стального цвета, слегка выцветшие
у матери, на минуту встретились, словно стараясь что-то выведать друг у
друга.
- Вот увидишь, мы еще будем несметно богаты, - произнес наконец Поль и,
тихонько подталкивая мать к выходу, добавил: - Ну иди же!.. Иди!
Утром княгиня Розен запиской известила Поля, что заедет за ним, чтобы
отправиться "туда". "Туда" означало кладбище Пер-Лашез. В последнее время
Герберт снова "вылез на сцену", как говорила г-жа Астье. Два раза в неделю
вдова ездила с цветами на кладбище, отвозила подсвечники и скамеечки для
молитвы, торопила и наблюдала за ходом работ - новый прилив супружеской
преданности... Долго длилась мучительная борьба между тщеславием и
увлечением, соблазном остаться княгиней и чарами обворожительного Поля
Астье, борьба тем более жестокая, что молодая женщина никому ее не
поверяла, за исключением бедного Герберта, к которому каждый вечер она
обращалась в своем дневнике, и только назначение Сами заставило ее принять
решение. Ей казалось благопристойным, прежде чем выйти за второго мужа,
окончательно похоронить первого и покончить с мавзолеем и опасной
близостью с чересчур очаровательным архитектором.
Поль Астье забавлялся треволнениями этого мятущегося сердечка, не
понимая их подлинной причины и видя в них добрый знак, высшее напряжение
душевных сил перед великим решением; только все это затягивалось, а он
спешил. Нужно ускорить развязку, воспользоваться посещением Колетты, давно
обещанным и все откладываемым, словно княгиня, несмотря на желание
познакомиться с мастерской молодого человека, боялась остаться с ним с
глазу на глаз без присмотра своей челяди, всегда присутствовавшей при их
свиданиях и в ее особняке, и в карете. Не то чтобы он разрешал себе
какую-либо вольность; пленительный и чарующий - вот все, что можно было о
нем сказать. Но она боялась самой себя, оправдывая тем самым мнение этого
дерзкого молодого человека, который, как весьма искусный стратег в делах
любви, с первого взгляда отнес Колетту к разряду "открытых городов". Так
определял он светских женщин, с виду защищенных и окруженных крепостной
стеной, огражденных, как говорится, рекой и горами, якобы недосягаемых и
неприступных, но которых на самом деле можно взять смелой атакой. На этот
раз, однако, он не намеревался предпринимать решительный штурм, -
несколько более смелых прикосновений, час или два настойчивого ухаживания,
чтобы почувствовать женщину в своей власти, не оскорбляя ее, добиться
окончательной отставки покойника, потом брак и тридцать миллионов. Вот те
прерванные приходом г-жи Астье блаженные мечты, в которые он вновь
погрузился, стоя у того же стола, в той же задумчивой позе, как вдруг по
всему дому прозвенел резкий звонок. Длительные переговоры. Поль, потеряв