"Альфонс Доде. Бессмертный" - читать интересную книгу автора

под высокой кровлей с цинковым коньком, маленький особняк в стиле Людовика
XII, так восхищавший ее, вдруг показался ей зловещим. Не менее зловеще
выглядел в доходный дом, построенный в том же стиле, в двух верхних этажах
которого пестрели ярлыки "Сдается...", "Сдается...", наклеенные поперек
высоких окон с переплетами. На второй звонок, дребезжащий и громкий, Стэн,
надутый грум, в полном параде, затянутый в небесно-голубую ливрею,
показался наконец на пороге и смущенно забормотал что-то невнятное:
- Барин дома... Но... но...
Несчастная мать, терзаемая со вчерашнего дня мыслью о катастрофе,
представила себе сына, окровавленного, в предсмертной агонии, опрометью
бросилась по коридору, перескочила три ступеньки и, едва переводя дух,
очутилась в мастерской.
Поль работал, стоя за чертежным столом в амбразуре огромного чудесного
окна. Свет, падавший в отворенную створку, освещал начатый тушью рисунок,
раскрытую коробку с акварельными красками, меж тем как глубина комнаты
утопала в благоухающем, сладострастном полумраке. Поль был так погружен в
свою работу, что, казалось, не слышал, как остановился экипаж, не слышал
двух звонков и торопливого шелеста женского платья в коридоре. Не это
жалкое, поношенное черное платье поджидал он, не ради него приготовил
букеты нежных цветов на длинных стеблях - ирисов и тюльпанов, а на
раздвижном столике - вазочку с конфетами и граненые графины.
Он обернулся, и его восклицание: "Ах, это ты!" - сразу было бы понято
всякой другой женщиной, кроме матери.
Она не обратила внимания на его слова, счастливая тем, что он все такой
же элегантный, красивый, живой и невредимый. Не говоря ни слова, она
расстегнула перчатку и с торжествующим видом протянула ему чек. Он не
спросил, откуда эти деньги, чего стоило ей раздобыть их, - он нежно прижал
ее к своему сердцу, стараясь все же не помять бумагу.
- Мама, мамочка!..
И все. Она была вполне вознаграждена, хотя и почувствовала в нем вместо
большой радости смущение.
- Куда ты едешь отсюда? - спросил он задумчиво, все еще держа в руке
чек.
- Отсюда?
Она посмотрела на него недоуменно и печально. Ведь она только успела
войти, она рассчитывала хоть немного побыть с ним, но в конце концов, если
ее присутствие стесняет его...
- Куда я еду?.. К княгине... Но это не к спеху... Такая тоска с ней,
вечный плач по Герберту... Уж кажется, она о нем позабыла, - нет, все
начинается сызнова.
С его губ готовы были сорваться слова правды, однако он их не произнес.
- Окажи мне услугу, мамочка... Я тут жду кое-кого... Получи за меня
деньги и выкупи у судебного пристава мои векселя... Согласна?
Как же не согласиться? Занимаясь его делами, она все время будет с ним.
Пока он подписывал бумагу, мать окинула взглядом его покрытую коврами и
вышивками мастерскую, где только старинный складной табурет орехового
дерева, несколько древних отливок и образцы антаблементов, висевшие тут и
там, обличали профессию хозяина. Вспоминая только что пережитый страх,
окидывая взглядом цветы на длинных стеблях, вино и закуску, сервированную
на столике у дивана, она невольно подумала, что это весьма странные