"Альфонс Доде. Бессмертный" - читать интересную книгу автора

В самом деле, на этих антресолях невозможно выпрямиться. Какая разница
по сравнению с архивом министерства, где я видел его в последний раз в
высокой галерее, сплошь заставленной полками с делами!
- Собачья конура, не правда ли? - сказал, улыбаясь, милейший старик. -
Но если бы вы знали, какие тут сокровища!..
Он показал на высокий шкафчик для дел, заключавший в себе, по крайней
мере, десять тысяч оригинальных редчайших документов, собранных им за
последние годы.
- Вот откуда можно черпать историю, - твердил он, воодушевляясь и
размахивая лупой для разбора рукописей. - И сколько здесь нового и
бесспорного, не в обиду будь им сказано!
Он показался мне, однако, мрачным и расстроенным. Как жестоко с ним
обошлись! Как грубо отрешили от должности, а затем, когда он продолжал
выпускать исторические труды с прекрасной документацией, разве не стали
распускать о нем слухи, будто он изъял материалы из архива Бурбонов? И
откуда исходила эта клевета? Из самой Академии, от барона Юшенара,
считающего себя крупнейшим собирателем автографов во Франции, которому
коллекция Астье не дает спокойно спать. Вот из-за чего ведется эта война,
лицемерная и беспощадная, в которой прибегают к вероломству и ударам из-за
угла.
- Не щадят даже писем Карла Пятого... Подумать только: писем Карла
Пятого! Пытаются оспаривать их подлинность... И почему, позвольте
спросить? Из-за описки, из-за сущего пустяка: "мэтр Рабле" - вместо "брат
мой Рабле"... Как будто императоры не могут обмолвиться!.. Придирка!
Просто придирка!..
Видя, что я разделяю его негодование, мой добрый учитель, пожимая мне
руки, сказал:
- Оставим эти мерзости... Госпожа Астье, наверное, говорила вам о вашей
книге. На мой взгляд, там есть кое-что лишнее... Ну, не беда, я доволен.
То, что он считает лишним в моих стихах, то, что он называет сорной
травой, - это воображение, фантазия. Еще в лицее он воевал с нами по этому
поводу, вырывая плевелы, очищая от них наши головы. Слушай же теперь,
дорогая Жермен, что было дальше, передаю тебе слово в слово конец нашей
беседы.
Я. - Полагаете ли вы, дорогой мэтр, что у меня есть некоторые шансы на
получение премии Буассо?
Мэтр. - После этой книги, голубчик, вы достойны не премии, а места
среди нас. Луазильон дышит на ладан. Рипо долго не протянет... Сидите
смирно, предоставьте все это мне... С этой минуты я считаю вашу
кандидатуру выдвинутой...
Что я ответил? Не помню. Такое радостное волнение охватило меня, что
мне еще и теперь кажется, будто я грежу. Я, я - член Французской академии!
Лечи свои бедные ноги, дорогая сестра, выздоравливай и приезжай в Париж к
этому великому дню посмотреть, как твой брат при шпаге, в зеленом мундире,
расшитом пальмами, займет место среди наиболее прославленных людей
Франции. Даже голова кружится. Спешу поцеловать тебя и ложусь в постель.
Горячо любящий тебя брат
Абель де Фрейде.

Ты, конечно, понимаешь, что из-за таких событий я позабыл о семенах, о