"Джеральд Даррелл. Новый Ной " - читать интересную книгу автора

доводилось прежде видеть такую крошечную обезьянку. Один репортер, долго
наблюдавший за Футлом, обернулся ко мне и заметил:
- Как вам это нравится?! Молоко на губах не обсохло, а какие усищи
отрастил!


Уикс, рыжеголовый мангобей, получил такую кличку из-за своего крика.
Стоило подойти к его клетке, как он тут же начинал вопить не своим голосом:
"Уикс! Уикс!" Он был благородного серого цвета, только полоска вокруг шеи и
макушка белые, а голова - цвета красного дерева. Мордашка у него была
темно-серая, а веки очень светлые, и, когда, желая поприветствовать вас, он
внезапно поднимал брови и моргал, казалось, будто глаза закрываются белыми
ставнями.
Уиксу было очень тоскливо одному в клетке - не с кем поиграть! Увы,
другой обезьяны такой же породы у нас не было, но он этого не понимал и
дулся на меня за то, что я не пускаю его к остальным. В конце концов решил,
что, как только я отвернусь, нужно попробовать улизнуть.
Обнаружив между досками небольшую щель, он принялся старательно
работать пальцами и зубами, пытаясь расширить ее. Дерево оказалось очень
прочным, и ценою колоссальных усилий ему удалось отодрать лишь небольшую
щепку. Вообще-то я не спускал с этой щели глаз - мало ли что! - но он-то
этого не знал и вел себя так, будто мне ничего не известно. Он часами кусал
и царапал дерево, но, заслышав мои шаги, прыгал на жердочку и, закрыв глазки
и выставив напоказ белые веки, сидел с самым невинным видом, пытаясь убедить
меня, что если какая-то из находящихся в лагере обезьян и повинна в
каком-нибудь грехе, то уж никак не он.
Я не стал заделывать дыру в клетке Уикса с расчетом, что,
удостоверившись в прочности дерева, он откажется от своей затеи. Ничуть не
бывало! Это занятие так увлекло его, что он использовал любой удобный
момент. Но я всегда заставал его беззаботно сидящим на жердочке, и, если бы
не несколько щепок, приклеившихся к шерсти у него на подбородке, никто и не
подумал бы, что он замышляет побег. И вот однажды я решил застать его
врасплох.
Я притащил своему пленнику миску с молоком и ушел к другим животным,
оставив его в уверенности, что снова появлюсь не ранее чем через час.
Освежившись напитком, он занялся стенкой. Я дал ему время окунуться в работу
с головой, а затем тихонько пополз вдоль клеток. Сидя на корточках, Уикс с
кислой миной пытался отодрать обеими руками огромную щепку, но та никак не
поддавалась. Бедняга тянул изо всех сил, разъяряясь все больше и больше и
корча самые страшные гримасы. Как только он наклонился вперед посмотреть,
нельзя ли просто откусить злополучную щепку, я спросил строгим голосом:
- Что это ты делаешь, безобразник, а?
Он вскочил будто ужаленный и глянул через плечо испуганно и виновато. Я
повторил свой вопрос, и Уикс, едва заметно улыбнувшись, опустил свои белые
веки. Убедившись, что меня этим не разжалобишь, он как бы в полусне отпустил
щепку и, схватив пустую миску, прыгнул на жердочку. Похоже, он был до того
смущен, что накрыл лицо миской, но не удержался и свалился на дно клетки.
Тут я не выдержал и расхохотался, и безобразник решил, что прощен. Он вновь
забрался на жердочку, напялив миску на голову, словно шлем, но опять не
удержался. На сей раз он больно ударился головой и, подползя к прутьям,