"Джеральд Даррелл. Говорящий сверток" - читать интересную книгу автора

- Еще бы, - отозвался звенящий голосок. - Мы столько просидели в
темноте.
- Прекрасно, - произнес скрипучий голос. - Мы разрешаем нас развязать.
Ребята тесно окружили сверток. Саймон достал перочинный нож, осторожно
разрезал толстый лиловый шнурок, и они принялись стаскивать бумагу. Под ней
обнаружилось нечто, напоминающее большой стеганый чехол для чайника, густо
покрытый узором из листьев и цветов, вышитых золотой нитью.
- Разрешите снять ваше... э-э-э... ваш чехол для чайника? - спросил
Саймон.
- Чехол для чайника? - негодующе переспросил скрипучий голос. - Нет,
слыхали, какое невежество! Да разве это чехол для чайника? Это защитная
накидка от ночного ветра и ненастной погоды, и сделана она из натурального
шелка, полученного от радужного шелкопряда.
- О, простите, - сказал Саймон. - Так разрешите ее снять?
- Разумеется, - ответил скрипучий голос. - Приложите все усилия, чтобы
попытка освободить нас увенчалась успехом.
На верхушке чехла нашлось что-то вроде металлической петли, и Саймон,
взявшись за нее, сдернул покрышку целиком. Под ней оказалась большая, с
куполом, золотая клетка, с необычайной элегантностью обставленная
миниатюрной мебелью. Помимо двух жердочек кедрового дерева и кольца, имелась
красивая кровать на четырех столбиках под красным балдахином, застеленная
красивейшим лоскутным покрывалом из мельчайших пестрых шелковых и камчатных
лоскутков; небольшой обеденный стол в стиле Людовика Пятнадцатого и стул;
элегантный застекленный шкафчик, уставленный фарфором ручной росписи. Там
висело большое, до полу, зеркало в золотой раме и рядом с ним - щетка и
гребенка слоновой кости. А также стоял очень удобный шезлонг, обитый
ярко-синим бархатом, и клавесин красного дерева.
В шезлонге же непринужденно расположился удивительнейший попугай,
какого ребятам никогда не приходилось видеть. Весь пурпурный, золотой,
зеленый, голубой и розовый, он сверкал, блестел и переливался, как
перламутр. Его большой гладкий крючковатый клюв был черен, как будто вырезан
из угля, а глаза фиалковые. Но удивительнее всего было оперение: вместо того
чтобы лежать гладко, каждое перо у него стояло торчком и курчавилось, как
шерсть у пуделя. Из-за этого он имел вид какого-то дивного расцвеченного
дерева в весеннюю пору, у которого налились и вот-вот лопнут почки. На
голове у него была шелковая зеленая шапочка с длинной черной шелковой
кистью. Рядом с его шезлонгом стоял еще один маленький столик, а на нем -
еще одна клетка, совсем миниатюрная, размером с наперсток. В ней сидел
золотой паук с нефритово-зеленым крестом на спине. Было ясно, что звенящий
голосок принадлежит пауку, а скрипучий - попугаю.
- Так вот это что! - воскликнул Питер.
- "Что"? - Попугай от возмущения даже привстал. - "Что"?
- Попугай! - обрадовалась Пенелопа.
- Просто попугай, обыкновенный говорящий попугай, - добавил Саймон. -
Как мы не догадались?
- Ну знаете! - с таким ожесточением завопил попугай, что дети сразу
умолкли. - Ну знаете! - продолжал попугай уже потише, довольный тем, что
завладел их вниманием. - Нельзя ли поменьше всяких этих "простых,
обыкновенных попугаев", а?
- Простите, - сказала Пенелопа. - Мы не хотели вас обидеть.