"Дороти Даннет. Игра шутов ("Игры королей" #3) " - читать интересную книгу автора

продержусь, - заключил он.
- Пайдар Доули - прирожденный враль. Не жди ни слова правды от человека
с кривыми зубами. Дурной знак, когда собственные зубы от стыда корчатся, не
могут такие россказни выносить. Ты его последнюю байку слышал?
- Есть там что слушать-то?
- А вот погляди. Когда начался пожар, наш Пайдар услышал, как кто-то
открывает окно, и потом вышел на улицу посмотреть, не осталось ли следов.
Помнишь ты это искусственное море, которое они тут налили на рыночной
площади?
- Помню.
- А наш друг-поджигатель в спешке забыл. Вляпался туда и наставил
мокрых следов по всей улице. Однако следы оборвались.
- А если оборвались, то о чем говорить?
- Правда твоя, да только вот какое дело: следы принадлежали человеку
без правой пятки.
- Или с поврежденной пяткой?
- Если бы ты пытался сжечь в кровати гостя французского короля, а потом
бросился бы наутек, то уж пару раз ты бы наступил пяткой на землю, как бы
она у тебя ни болела, а этот тип не наступил ни разу. Интересно, - задумчиво
проговорил О'Лайам-Роу, - почему он попросту не прирезал меня?
- Потому что тебя в постели не оказалось? - предположил оллав со
скрытой насмешкой.
- Я полагаю, - довольно заключил О'Лайам-Роу, - что меня просто хотели
припугнуть. - Он отвернулся и закрыл глаза.
Стало тихо. Тади Бой задумался. Затем почесал свою пыльную кудрявую
голову, провел по подбородку испачканной в саже рукой, подумал, не помыться
ли, но решил обойтись, и, наконец, прихватив со стула скатанную куртку,
порылся в укромном местечке и извлек оттуда бутылку водки. Потом бросил
взгляд на О'Лайам-Роу. О'Лайам-Роу крепко спал.
- Хорошо же тебя припугнули, моя персиковая киска, - сказал оллав. -
Для ирландца ты чертовски несообразителен. Так вот.
И он задул свечи.
Наутро, за завтраком, они услышали приятные новости. Вот-вот должен был
прибыть вельможа от французского двора, чтобы вместе со Стюартом
сопровождать их в Руан. О'Лайам-Роу был польщен и заинтригован. Он уже
расхвалил гостиницу, еду и персону лучника, одетого в белый с серебром
стеганый камзол с девственно чистым воротничком, тонкие рейтузы и сапоги из
мягкой кожи - правда, фигура, которую все эти вещи облегали, была далеко не
статная.
Ни единая мысль о собственном наряде не смутила безоблачный покой
О'Лайам-Роу. Сумки были выпотрошены до самого дна, и в них нашлась смена
одежды, но и сегодня костюм принца Барроу, хотя целый и чистый, был столь же
причудлив, как и накануне; господин Баллах же явился в своем потрепанном
черном камзоле, с парой свежих пятен, посаженных за завтраком. Только Робин
Стюарт считал их внешний вид и манеры чем-то из ряда вон выходящим: он знал,
что лорда д'Обиньи вызвали сюда специально, чтобы тот как-то исправил
положение.
Дожидаясь приезда вельможи, О'Лайам-Роу засыпал Стюарта вопросами.
Например, говорит ли его милость по-английски?
- Да. Он - шотландец по происхождению, - подробно объяснял Стюарт. - У