"Софрон Петрович Данилов. Огонь (1979)" - читать интересную книгу автора

кто-то из его друзей каким-то чудом остался жив, и, хотя разум не поверил в
чудо, сердце затрепетало от радости. Нартахов медленно повернул голову на
шорох и совсем рядом увидел большую серую мышь. Мышь бесстрашно смотрела на
беспомощного человека чёрными бусинками глаз, и Нартахов возненавидел эту
мышь, лишившую его надежды.
Где-то раздались пулемётные очереди, так, по крайней мере, показалось
вначале, и со всколыхнувшейся снова надеждой Нартахов подумал, что это
свои, но быстро разобрался: трещат мотоциклы. Шум мотоциклов приблизился и
заглох где-то совсем рядом, послышалась немецкая речь. Нартахов впервые так
близко услышал чужие слова и внутренне содрогнулся, но через несколько
минут мотоциклы затрещали снова. Лоб Нартахова покрылся холодной испариной:
как страшно быть перед врагами беспомощным, безоружным, словно бескрылый
утёнок.
Холод всё глубже и глубже проникал в тело Нартахова, и он никак не мог
унять судорожную дрожь. И ему казалось: остановись вражеские мотоциклисты
чуть позднее, они бы непременно услышали дробный перестук его зубов.
То и дело мимо проезжали машины, и он ещё издали, по звуку, определял,
что это немецкие, а несколько раз мимо проходили солдаты, но чертополох
надёжно укрывал его от чужих глаз.
Так он лежал до тех пор, пока не сгустились сумерки, и можно стало без
особого опасения выбраться из канавы. Он медленно, словно боясь расплескать
остатки жизни, повернулся на бок и всё так же медленно, проверяя себя,
встал на четвереньки. Двигаться было можно, хотя каждое движение давалось с
великим трудом. Приходя в себя, он некоторое время постоял, уткнувшись лбом
во влажную землю, и стал выбираться из канавы.
Теперь он смог осмотреться. Неподалёку он увидел плетень, несколько
построек, дорогу, большое дерево и в стороне от дороги свой безжизненный
танк. Нартахов никак не мог понять, почему он оказался от танка так
далеко... Скорее всего, в полубессознании, мучимый ожогами, он сам уполз
сюда, в канаву. Как бы там ни было, это спасло ему жизнь: фашисты наверняка
побывали около танка.
Дрожа от напряжения и боли, Нартахов пополз к танку. Только теперь,
опираясь на руки и видя их перед глазами, Нартахов разглядел, что кисти рук
обожжены, комбинезон во многих местах прогорел и в дыры проглядывает
сочащееся сукровицей живое мясо.
Он полз медленно, и временами силуэт танка расплывался, терял
очертания, в голове начинало звенеть, и Нартахов терпеливо ждал, когда
пройдёт дурнота и спадёт с глаз туман.
Когда он был уже совсем близко от своей машины, с запада стал
наползать тяжёлый грохот, и Нартахов понял, что это идут танки. Много
танков. Грохот всё нарастал и нарастал и наконец заполнил собою весь
видимый и слышимый мир: гудело и сотрясалось небо. Словно придавленный этим
звуком, Семён вжался в землю и, пожалуй, впервые так ясно осознал, что он
во вражеском тылу и со всех сторон его окружают злые силы, грозящие
смертью. И ему хотелось сделаться совсем маленьким, незаметным, невидимым
чужому глазу. И когда грохот откатился дальше на восток, у него ещё долго
не хватало сил оторваться от спасительницы-земли и двинуться вперёд.
Наконец-то Семён подполз к плетню и, хватаясь руками за его пересохшие
вицы, поднялся на ноги. Оказывается, он сумел сделать это и сможет не
только ползти, но и идти. В сердце Нартахова затеплилась маленькая надежда.