"Софрон Петрович Данилов. Огонь (1979)" - читать интересную книгу автора

увидел, что рядом с ним друзья, которым можно доверить всё: воспоминания,
сегодняшние радости и беды. Тяжкие испытания, огонь и смерть обнажают
человеческую душу, и видно, кто рядом с тобой - брат или чужой человек. На
фронте долго не продержишься на красном слове да на сладких посулах. Там
нужно каждый день, каждый час показывать, кто ты есть и на что способен.
Иногда и ценой своей жизни.
То, что Нартахов в добрые минуты называл лейтенанта Ерёмина Никусом,
именем своего старшего брата, имело свои причины. Танковая часть, в которую
попал Нартахов, стояла ещё на формировании, и Семён отпросился в
увольнительную в недалёкий город. Вернулся он, как и все получившие
увольнительную, довольно поздно, перед самым отбоем, и, заглянув в
столовую, увидел лишь вычищенные до блеска перевёрнутые котлы да груды
перемытых мисок.
- Вы бы ещё на ужин утром пришли, - в окно раздаточной высунулось
красное и круглое, как дно медного чана, лицо повара. - Две картошки на
ложку захотели. И гулять, и ужинать.
- А ты, видно, по три картошки на ложку умудряешься поддеть, вон какой
справный, - огрызнулся кто-то из опоздавших и направился к выходу.
Повар покраснел ещё больше, но не стал скандалить, спросил громко:
- Чей командир лейтенант Ерёмин?
- Мой, - отозвался Семён.
- А ты вернись.
- Зачем? - насторожился Семён, ничего доброго не ожидая от
краснолицего повара.
- Тебе ужин оставлен. Да не мне говори спасибо, а своему лейтенанту.
Пристал он как с ножом к горлу... Вон там, на угловом столике глянь.
- А может, и мне оставили? - к раздатке подскочил случайный товарищ
Нартахова по увольнению. - Мне, младшему сержанту Иванилову?
- Больше никому и ничего нет! - Повар с грохотом закрыл окно раздатки.
Иванилов огорчённо развёл руками.
- Может, вместе поедим? - Семён тронул младшего сержанта за плечо.
Котелок с гречневой кашей, политой маслом, был укутан в большую чистую
тряпицу и сохранил ещё сытное тепло. Растроганный заботой, Нартахов
почувствовал, как у него защипало глаза.
- Моя мать всегда так делала, когда я на вечёрки бегал, - говорил
Иванилов с набитым кашей ртом. - Придёшь под утро, а еда ещё тёплая. Твой
лейтенант тоже якут?
- Да нет, русский, - удивился вопросу Нартахов.
- Ну тогда вы, значит, земляки?
- Да тоже нет. Хотя он откуда-то из Сибири.
- Настоящий командир. С таким на любое дело можно идти смело, -
добавил младший сержант.
Нартахову нравилось, что хвалят его командира.
- А ты знаешь, какой он? Он... он... - Семён торопливо подбирал
подходящие слова, но они как-то не шли на память, и он поднял большой
палец: - Вот такой он!
Это было, кажется, за день или два до отправки на фронт.
- Вы проснулись?
Нартахов вздрогнул, открыл глаза и увидел над собой девичье
курносенькое лицо со светлыми глазами. Эту медсестру Нартахов, кажется,