"Софрон Петрович Данилов. Тоскин (Повесть)" - читать интересную книгу автора

На шум выскочила из спальни Даша.
- Что такое?
- А, гость был один, - ответил я.
- Кто?
- Аян.
- Какой Аян?
- Ну, Аян - зоотехник, учились вместе. Ты его знаешь.
- Тугуновский, что ли?
- Да, он. Отовсюду выгнали. Теперь вот облюбовал наш район. Изменился очень, стал озлобленным, нетерпимым. С таким лучше дружбу не водить. Позавчера пьяный явился ко мне в райсовет.
- Откуда он приехал сюда?
- Не знаю. Не было времени расспросить его - должен был начаться исполком.
- Постой, и сегодня он был нетрезв?
- Н-нет...
- Тогда почему не пригласил раздеться? Почему не усадил за стол?
Я молчал.
- Он ведь был твоим другом, если не ошибаюсь?
- Это прежде...
- А сейчас?
- Ты прекрати свой допрос! Не в гости он - по делу пришёл.
- Какое же дело?
- Деньги просил одолжить.
- Сколько?
- Ни много ни мало пятьсот, - усмехнулся я.
- А ты?
- Где взять пятьсот рублей в такое позднее время... По знакомым, что ли, бегать, собирать для него деньги?
- А если ему очень нужно? Ведь он - твой друг?!
- Тоже мне друг! Это прежде, когда были молодые, бестолковые...
- Прежде... Да если хочешь знать, настоящим другом только он и был тебе. Может, теперь его судьба решается, может, деньги для него теперь - дело чести. Ты же ни о чём его не спрашивал.
- Судьба его давно решена. Теперь уж вряд ли из него выйдет что-нибудь путное.
- А ты, бывший друг, помог ему выкарабкаться из трудного положения?
Тут уж я не выдержал. Закричал сам:
- Хватит из меня душу тянуть!
А она выдохнула еле слышно:
- Человечишка, - и, схватив с вешалки пальто, накинула его поверх домашнего халата и выскочила на улицу.
Такое слово впервые от неё услышал. Так и остался стоять на месте.
Пришла поздно ночью, когда уже все спали. Молча легла в постель. Не знаю, где она была, что делала. Может, и нашла Аяна, дала ему деньги. Я её об этом не спрашивал, и она ничего не говорила.
Словно пытаясь отгадать, что же тогда произошло на самом деле, Тоскин сидел сгорбившись, задумчиво вертя в ладонях уже пустой стакан.
В нетопленной комнате ярко светилась хрустальная люстра. "А её как купил?.." - усмехнулся Оготоев. И тут же поймал себя на мысли, что он думает не столько о том, как помочь Кирику, выручить его, а о том, как этот вот удачливый Кирик, которому Оготоев в душе не раз завидовал, стал таким. И, стыдясь своего равнодушия, испытывая неловкость и смущение, Оготоев глядел на хозяина, погружённого в свои думы.
Подождав немного, Оготоев спросил:
- Ну что, Кирик, холодно?
Тоскин не ответил.
Оготоев, взяв со спинки стула пиджак, набросил его на плечи Кирика поверх свитера и с жалостью посмотрел на его уже седеющую голову. "Эх, Кирик, Кирик... много ты рассказал о себе, - думал Оготоев, - но что-то не верится, что только из-за этих споров разрушилась такая мирная, тёплая семейная жизнь. Платье, мебель - ну и что? В жизни бывает всякое, разное, похуже этих поступков. Другая жена, наоборот, пилила бы: достань то, достань это. В городе некоторые "дамы" вообще не открывают двери магазина с улицы и ещё хвастаются перед другими. Или вот ссора из-за денег..."
Хозяин вдруг поднял голову, с удивлением взглянул на гостя.
- Что ты сказал?
- Прохладно в квартире, говорю.
- Так уж несколько дней не топлено. Затопить?
- Нет, зачем в такое позднее время.
Приподнявшийся Тоскин плюхнулся на стул и пробормотал:
- Быстро разгорится же... тяга хорошая... если очень уж одиноко, иногда топлю, открываю дверцу, сижу, смотрю на огонь...
Весело сверкала люстра, но в доме было холодно, неуютно, и Оготоев поторопил рассказчика: