"Дж.П.Данливи. Волшебная сказка Нью-Йорка" - читать интересную книгу автора

из желтого дома проветриться. И едва какая-то матрона
скривилась, узревши мою веселость. Я прошептал. Какого рода
гнусной присыпкой вы пользуетесь, чтобы предохраняться, мадам.
Размашистым шагом Кристиан доходит от Пятьдесят Шестой до
Седьмой улицы. Движение плотное. Прямо из тротуара, мерцая,
вырастают богатые магазины. Витрины со шторами, блеск
драгоценностей. Маняще разложенных на потребу женщинам.
Осторожно вылезающим из лимузинов. Приобретайте бриллианты
поутру. Чтобы к полудню уже сидеть в косметической маске.
Мужчины с волосистыми запястьями, суетясь, прилаживают к
покрытой флоридским загаром коже, свернутый колечком локон
обесцвеченных волос. Массивные, могооконные мавзолеи вздымаются
в небеса. Откуда блеклые голуби осыпают балконы и подоконники
легкими оскорблениями. Зато внутри шикарная чистота. В которой
когда-нибудь я укроюсь во всем своем великолепии, укрыв заодно
и тайну моих несметных богатств. Заведу себе отдельную комнату,
где можно будет невозбранно чихать и пукать.
Этим утром на мисс Мускус нечто облегающе розовое.
Упокоился широко известный в театральных кругах рекламный
агент. С лучшими из моих выражений лица и манерами жду у дверей
покоя. Меня могут "открыть" в любую секунду. И вместо тюремного
срока дать мне главную роль. В кино. Удалого романтического
мудозвона. Плюс несусветное жалованье, которое мне раз в неделю
будут привозить на тележке. Мисс Мускус, грудь колесом, соски
торчат из-под платья, вальсирует взад-вперед по канареечному
ковру. Попка мотается, как флаг под ураганом. Свисающий с моего
флагштока, который вынуждает меня присесть. Впрочем, никто не
приходит попрощаться с усопшим и с его курчавой седой
шевелюрой, кроме раввина в широкой мантии и старенькой тощей
жены, ковыляющей, опираясь на трость и на руку привратника из
ее многоквартирного дома. Правда, гроб покрывают венки. От
Джимми с оркестром. От Талли, который в турне. От Зики, который
Человек-Цеппелин. От Перта Амбоя.
Я помогаю мисс Мускус в приготовлении гроба. Обкладываем
его ландышами. К семи вечера мы остаемся наедине с усопшей
шишкой шоу-бизнеса. С его ввалившимися глазницами. И большим
крючковатым носом. Мисс Мускус стоит на коленях и, все еще не
теряя надежд, что ее возьмут и откроют, составляет список имен,
по ее представлениям знаменитых. Я кладу руку ей на плечо. Она
оборачивается, поднимает глаза и улыбается. Как и следует
кинозвезде, ослепительно вспыхивают зубы. И уж не знаю, что
заставляет меня сделать это. Кроме моего выдохшегося чувства
юмора. Но благословляя мисс Мускус на славную участь. Я беру
украшенную одиноким перстнем с крупным бриллиантом руку
усопшего. И преодолев ее сопротивление, приподнимаю и кладу
туда, где только что лежала моя. На спину мисс Мускус. После
чего на цыпочках удаляюсь. Оставляя их наедине друг с другом.
Пусть он сделает ей рекламу.
Из стеклянного цилиндра Кристиан достает бумажный
стаканчик. Нажимает ногой педаль новенького охладителя,