"Юлий Даниэль(Николай Аржак). Искупление (рассказ)" - читать интересную книгу автора

заметил, что вы хоть немного страдаете, что вам неудобно, неуютно жить от
того, что вы сделали, - честное слово, я простил бы вас. Но вы спокойны,
Виктор, вы ходите в гости, вы пьете вино, и, наверно, встречаетесь с
женщинами. А ведь вы не имеете на это права, Виктор, вы не имеете права!
Раз вы так спокойны, раз вы так хладнокровны, значит, вы - подлец, Витя.
Значит, вы не только марионетка сталинских времен - с тех пор многим
"винтикам" стало не по себе. Вы спокойны, вы - негодяй; это я не оскорбляю
вас, нет я классифицирую, ведь я же зоолог. В вас негодяйское, черное
начало. Будь я верующим, я бы сказал: антихристово начало. Оно встречалось
у людей и до Сталина, и до Гитлера, и до Ивана Грозного, и до Лойолы.
Таких людей надо обезвреживать, самое лучшее - убивать, но я не могу
убить. Вы поняли меня, Виктор? Не отвечайте мне, мне не нужно ответа, я
вам всё сказал и обо всем предупредил. Мой вам совет - уезжайте; лучше
лечиться самому в одиночестве, чем ждать, пока вас начнут лечить другие.
Прощайте, я надеюсь, мы больше никогда не встретимся. Мне очень вас жаль,
Виктор.
Он встал, постоял немного надо мной, протянул руку и тронул ладонью мое
плечо. Потом повернулся и зашагал прочь. Я смотрел ему вслед, и, помнится,
подумал: "А ведь это ему только кажется, что он вдвое сильнее меня. Как он
сутулится..."
Я зажег потухшую папиросу и пошел домой. Добредя до подъезда, я
остановился и оглянулся. Улица шумела, но этот уличный шум был как-то
отдельно от моего слуха. Сам по себе вздрагивал какой-то дурацкий мускул
на плече. Я стоял и смотрел, как задним ходом плывут отражения домов в
окнах троллейбусов, как низко пригнувшись, едут велосипедисты -
единственные, кому не возбраняется одеваться эксцентрически: они
напяливают на себя женские шапочки, фуфайки немыслимых фасонов и
расцветок, и никакие дружинники не трогают их. Девочки, болтая косичками,
играли на тротуаре в "классы".
Но, Господи Боже мой, я же не доносил на него! Я никогда ни на кого не
доносил!

. . . . . . . . . . .

Они сидели за шахматной доской где-то над городом, а, может быть, и в
самом городе, но всё равно - вокруг было пусто, и холодный синий воздух
отделял их ото всего. Добро было в белой одежде, а Зло - в черной, как и
положено. Они кончали одну партию и тут же начинали другую. Добро играло
напористо, темпераментно, с азартом; Зло медленно обдумывало ходы. Их силы
были, примерно, равны, но Добру не хватало выдержки: оно торопилось,
хваталось за разные фигуры и часто просило дать ход назад. Зло всегда
соглашалось, ему незачем было спешить. Оно продвигало пешки, укрепляло
позиции, неторопливо развивало фигуры. Наискось, стремительно, как шпаги,
разили слоны Зла. С фантастическим, ненатуральным вывертом прыгали кони
Зла. Гремя, скатывались в никуда фигуры. Чаще это были фигуры Добра. Оно
охотно жертвовало ими в надежде на скорый выигрыш. Зло щадило своих.
Постепенно пустела доска, разыгрывался эндшпиль, звучало "Шах и мат!" - и
снова, для новой партии выстраивались фигуры. "Ну, последнюю", - говорило
проигравшее Добро. И Зло всегда соглашалось. И снова выдвигались вперед
пешки, и происходили рокировки, и готовились "вилки", и снова игроки