"Жан Даниэлу. Богословие иудеохристианства " - читать интересную книгу автора

(apostellein) ангелов. В Пятой Заповеди мы встречаем другой термин. Опять
говорит Пастырь. Речь идет о кающихся: "Я буду с ними и сохраню их. Все
такие принимаются честнейшим Ангелом в число праведных" (V,1,7). Здесь текст
еще более точен. Ибо оправдание есть дело собственно божества. Его атрибуция
честнейшему ангелу - это ясное утверждение божественности последнего. В
Пятом Подобии Пастырь говорит: "Почему же ты, который утвержден тем святым
(agios) ангелом и получил от Него столь могущественную молитву, не просишь
разума и не получаешь от Господа (Kyrios)?" (V,4,4) Святой Ангел и Кириос
поставлены на один уровень. Напротив Пастырь стоит отдельно от них, как это
видно из следующего отрывка.
Отметим, что обозначение ангела "святой" эквивалентно выражению
"честнейший". В Седьмом Подобии то же существо названо "ангел славы"
(endoxos). Ерма сетовал, что его выдадут ангелу наказания. Пастырь ему
ответил: "Необходимо потерпеть тебе бедствия и скорби, потому что так
заповедал о тебе тот славный ангел, который хочет испытать тебя" (VII, 1).
То же выражение находится в том же контексте в VII, 2 и VII, 3. Но в VII, 4
он же назван "ангел Господень": "тебе нужно пострадать так, как повелел тот
ангел Господа, который мне предал тебя". Это выражение появится еще
многократно в разных формах в этой главе. Выражение "ангел славы" встретится
еще в IX,1,3.
Наконец, мы читаем в Восьмом Подобии: "Пастырь показал мнеогромную иву,
покрывавшую поля и горы. И подле этой ивы стоял славный (endoxos) весьма
высокий ангел Господень Он имел большой серп и срезал им с ивы ветви и
раздавал народу, собранному под тенью ивы" (VIII, 1,1-2). Затем ангел вновь
потребовал ветви. Он взял их и проверил. Затем "ангел Господень велел
принести венцы. Принесены были венцы, сделанные как бы из пальм, и ангел
надел их на тех мужей, ветки которых были с отпрысками и плодами.; и велел
им идти в Башню: и других мужей, ветки которых были зелены и с побегами, но
без плода, послал туда же, дав им печать (sfragis). Входившие же в Башню все
имели ту же одежду, белую как снег" (VIII, 2, 1-3).
Этот текст представляет значительный интерес для иудео-христианской
литургии. Он, несомненно, касается дисциплины покаяния, которая совершалась
во время собрания общины. Это напоминает церемонию ежегодную переаттестации
членов. Это же мы находим в Кумране согласно Дисциплинарному Уставу (Х,
16-XI, 19). Впрочем, эти образы представляют сакраментальный контекст такой
же, что и в иудео-христианском крещении, как оно описано в Одах Соломона, с
венцом, белой одеждой и печатью. Наконец, там есть и библейский контекст,
контекст Праздника Кущей, с намеком на ветви ивы и пальмы. Для
раввинистической традиции эти ветви, которые должны быть предъявлены и
испытаны в первый день Праздника, на самом деле являются, как и у Ермы,
символом добрых дел. То же встречается и у Мефодия Олимпского.
Но с точки зрения нашей темы здесь интересны две вещи. Первое это
функция, приписанная "ангелу славы Господа". Он раздает ветви; он отделяет
праведных от грешных; он венчает праведных; он ставит печать; он вводит в
Башню, которая есть Церковь Святых. Это все божественные функции, функции
суда душ, примирения праведных, дара благодати, собрания святых в Церковь.
Они открывают для иудео-христианской традиции миссию свойственную Сыну
Божию, которому был вверен суд. Это встречается и далее в апокалиптике и
особенно в Апокалипсисе, где также есть венец (2,10), печать (7,3), белая
одежда (7,9) и пальмы (7,9). Все это применено Ермой к предвосхищению суда,