"Сальвадор Дали. Тайная жизнь" - читать интересную книгу автора

рождения в некое предчувствие своей судьбы. Советую также обратиться к
сенсационной книге доктора Отто Ранка "Травма рождения", весьма
познавательной в научном плане. Мои собственные внутриутробные воспоминания,
ясные и подробные, полностью подтверждают тезис доктора Ранка об этом периоде
как об утраченном рае.
В самом деле, на вопрос о моих тогдашних ощущениях я тотчас бы ответил:
"Мне было хорошо, как в раю". А каким был этот рай? Наберитесь терпения - и
подробности не заставят себя ждать. Начну с общих ощущений. У внутриутробного
рая - цвет адского пламени: красно-оранжево-желто-синий. Это мягкий,
недвижный, теплый, симметрично-двоящийся и вязкий рай. Уже тогда он даровал
предвкушение всех наслаждений, всех феерий. Самым великолепным было видение
глазуньи из двух яиц, висящей в пространстве. Не сомневаюсь, что именно в
этом - причина моего смятения и волнения, которые я испытывал на протяжении
всей жизни перед этой образной галлюцинацией. Увиденная до рождения глазунья
была огромной, фосфоресцировала, я различал каждую складку и морщинку
голубоватого белка. Два "глаза" то приближались ко мне, то удалялись,
перемещались то направо, то налево, то вверх, то вниз. Перламутрово
переливаясь, они медленно уменьшались, пока не исчезали совсем. Одно только
то, что и сегодня я могу воскрешать при желании подобное видение (пусть даже
и не такое яркое и лишенное былой магии), заставляет меня вновь и вновь
воспроизводить этот фосфорически сверкающий образ, напоминающий световые
вспышки, возникающие под опущенными веками, если давить на глаза. Чтобы
заново почувствовать это, мне достаточно принять характерную позу зародыша:
сжать кулаки у закрытых глаз. Это немного напоминает детскую игру, когда
перед глазами возникают цветные круги (их иногда называют "ангелами"). В
таких случаях полный ностальгии ребенок в поисках зрительных воспоминаний об
эмбриональном периоде до боли давит на глазницы. Появляющиеся при этом
световые и цветовые пятна воскрешают нимбы ангелов, некогда виданных в
утраченном раю.
Мне кажется, вся образная жизнь человека - лишь попытка символически восп-
роизвести первоначальное состояние рая в сходных ситуациях и представлениях,
а также преодолеть кошмарную травму рождения, когда нас изгоняют из рая, гру-
бо выталкивая из замкнутой и оберегающей среды в открытый всем опасностям и
ужасно реальный мир. Все это сопровождается асфиксией, сдавлением, ослеплени-
ем, удушьем и остается затем в нашем сознании чувствами тоски, поражения и
отвращения.
Жажду смерти нередко можно объяснить сильнейшим импульсом вернуться туда,
откуда мы пришли. Самоубийцами становятся чаще всего те, кто не смог изжить
травму рождения. Вот почему умирающий на поле брани зовет: "мама" - в этом
желание обратного рождения, нового обретения рая, из которого нас изгнали.
Лучшее подтверждение этого - обычай некоторых отсталых племен хоронить своих
умерших скрученными и спеленутыми в позе зародыша.
Однако вовсе не обязательно умирать, чтобы проверить сказанное мною.
Достаточно заснуть. Ибо во сне человек хоть ненадолго приближается к
состоянию рая, пытаясь восстановить его в мельчайших подробностях. Погружаясь
в сон, я характерным образом сжимаюсь, точнее даже, свертываюсь в клубок. Это
целая пантомима из микрожестов, тиков, движений, разновидность таинственного
балета - предверье забытья в краткой нирване сна, возвращающего нам
драгоценные крупицы утраченного рая. Перед сном я свиваюсь в позе зародыша,
до боли зажав в кулаках большие пальцы рук. Спиной пытаюсь слиться с