"Сальвадор Дали. Дневник гения" - читать интересную книгу автора

бравым, веселым вакхическим усам Веласкеса и тем более ультра-носорожьим
усам вашего покорного слуги и гения.

Меня всегда интересовал характер волосяного покрова: либо с эстетической
точки зрения - для определения состояния идеального равновесия, которое
зависит от системы расположения волос, либо в связи с психопатологическим
толкованием типа усов - трагической константы человеческого характера и,
несомненно, самой суровой черты мужской физиономии. К тому же я предпочитаю
использовать гастрономические термины для своих трудных для изложения
философских идей, которым мне всегда хотелось придать предельную ясность.
Ибо я не выношу неясности, как бы незначительна она не была.

Почему я говорю, что Марсель Пруст с его мазохистским самоанализом и
анальным садистским препарированием общества преуспел в приготовлении
удивительного супа из креветок, импрессионистического, сверхтонкого и
квазимузыкального. В его супе, правда, отсутствует лишь одна вещь -
креветки, о которых можно сказать, что они существуют только в воображении.
В то время как Сальвадор Дали, в противоположность Прусту, при помощи
получения в процессе анализа всевозможных мельчайших эссенций и
квинтэссенций удалось без каких-либо мучений предложить красующихся на
тарелке реальных креветок, конкретных и сверкающих, как съедобные атрибуты
живой действительности.

Пруст творит из креветок музыку, Дали же, напротив, удалось сотворить из
нее креветок...

Но поговорим о смерти моих современников, кого я знал и кто был мне другом.

Первое утешительное чувство - что они были столь далиниевскими по своему
складу, что служили источниками моих творческих идей. В то же время
возникает и другое ощущение, тревожное и парадоксальное, - я уверен, что
стал причиной их ухода из жизни.

Я получил множество доказательств моей преступной ответственности за их
жизни на основании собственных параноических расследований. С объективной
точки зрения, это совершенная чепуха, и тем не менее я уверен в том, что
это сущая правда благодаря моим почти сверхчеловеческим интеллектуальным
возможностям. И потому могу с грустью признаться, что одна за другой
кончины моих друзей, последовательно укладывающиеся тонкими слоями "ложных
греховных чувствований", в конечном счете образуют своего рода подушку, на
которой я сплю ночью сном более свежим и покойным, чем когда-либо.

Смертельный выстрел в Гранаде, поэт злодейской смерти, Федерико Гарсия
Лорка!

Оле! С этим типично испанским восклицанием в Париже я получил известие о
смерти Лорки, лучшего друга моей бурной юности. Это восклицание,
исторгаемое из биологического нутра любителями боя быков всякий раз, когда
матадору удается красивый "пас" или когда зрители подбадривают певца
фламенко, я издал в связи со смертью Лорки, продемонстрировав тем самым,