"Виктория Дал. Семь дней страсти" - читать интересную книгу автора

захрустел ракушечник.

В груди все сжалось от знакомого пейзажа. В юности Николае бывал здесь
десятки раз, но частенько старые воспоминания лежат забытыми в кладовой
памяти до тех пор, пока вдруг вид чего-то или запах не возродят их к жизни.
В данном случае это были три старых дерева, которые выросли выше каменного
здания и затеняли его. И еще необычная темно-синяя краска, которой были
выкрашены ставни и фронтоны дома.

Впервые с тех пор как он услышал печальную новость, Ланкастер
почувствовал прилив настоящей печали по Синтии. Она умерла и никогда больше
не станет карабкаться на дерево под своим окном, никогда не будет смотреть
на него с недовольным видом, упрямо задрав подбородок, никогда не будет
округлять глаза, слушая чушь отчима по какому-либо сомнительному вопросу.

Как только экипаж остановился, виконт тяжело спрыгнул на землю и с
трудом поднялся по ступенькам. Удивительно, но никто из слуг не появился
встретить его. Понятно, что обстановка в доме мрачная, но ведь прошло уже
несколько недель. Ланкастер постучал в дверь и подождал.

Очевидно, титул виконта в этой части Йоркшира больше не принимается во
внимание. За последние двадцать четыре часа ему уже дважды пришлось напрасно
стучать в двери. Он почувствовал, как упала капля дождя. Николас поднял
глаза к небу, но тут дверь открылась.

- Чего?

О Боже. Слуга, если это действительно слуга, а не проникший в дом
коробейник, был всего около пяти футов ростом. У него как-то странно росли
волосы на голове. Они мыском спускались ко лбу и росли по бокам.

- В чем дело?

- Это вы ко мне обращаетесь? - спросил Ланкастер.

Седой старик взглянул на него красными глазами. Глаза без преувеличения
были красными. Николас совершенно четко видел кровеносные сосуды. Он был
готов спорить на соверен, что этот человек - пьяница. И к тому же
агрессивный.

- Ну хорошо, - вздохнул Николас, - я виконт Ланкастер и приехал сюда
выразить свои соболезнования мистеру и миссис Камбертсон.

- Милорд, - человек, тяжело дыша, поклонился, хотя выражение лица
осталось недовольным, - если вы пройдете за мной, я посмотрю, принимает ли
хозяин.

Ланкастер последовал за сгорбленной фигурой, пообещав себе, что больше
никогда не будет сокрушаться по поводу молодости своего дворецкого. Он был
настолько загипнотизирован странным, похожим на привидение слугой, что почти