"Роальд Даль. Прогулки пастора" - читать интересную книгу автора

наверняка, что последний проданный пошел за три тысячи девятьсот гиней. И
было это в тысяча девятьсот двадцать первом! Сегодня же комод стоил бы
десять тысяч фунтов! Кто-то (мистер Боггис не мог вспомнить фамилию) не
очень давно тщательно изучил историю этих комодов и доказал, что все три
вышли из одной мастерской: фанеровка сделана из одного и того же бревна и
при сборке использовался один и тот же набор лекал. Счетов к ним не
нашлось, но все эксперты сошлись на том, что эти три комода могли быть
выполнены только руками самого Чиппендейла на пике его карьеры.
А здесь, повторял себе мистер Боггис, украдкой глядя в щелочку, здесь
- четвертый комод Чиппендейла! И нашел его он! Вот теперь он разбогатеет! И
прославится. Те три комода имели в мире мебели свои имена: чейслтонский,
первый рэйнемский, второй рэйнемский. А этот войдет в историю как комод
Боггиса! Только представить себе выражение на лицах всей этой лондонской
публики, когда они увидят комод завтра утром. А заманчивые предложения
важных господ из Вест-энда - Франка Партриджа, Моллета, Джетли и прочих! В
"Таймс" появится снимок с подписью "Превосходный комод Чиппендейла, недавно
найденный мистером Сирилом Боггисом, лондонским торговцем мебелью"... Боже
милостивый, ну и шуму он наделает!
Здешний комод, соображал мистер Боггис, почти вылитый второй
рэйнемский. Первые три имели только мелкие различия. Этот же,
величественный, внушительного вида, сделан в стиле французского рококо в
чиппендейловский период Директории - большой, "пузатый", на четырех резных
с желобками ножках, приподнимающих его на фут от пола. Имеется шесть
ящиков: два длинных посредине и по два более коротких по бокам; выпуклый
фасад роскошно орнаментирован вдоль столешницы, боковых стенок и низа, а
также по вертикали между ящиками затейливой резьбой в виде растительных
завитков. Медные ручки, хотя и замазаны частично белой краской, выглядят
благородно. Вещь, разумеется, "тяжелая", но замысел выполнен с такой
элегантностью и изяществом, что массивность ни в коей мере не делает ее
громоздкой.
- Ну как вы сейчас? - услышал мистер Боггис чей-то голос.
- Благодарю, благодарю вас, гораздо лучше. Это всегда быстро проходит.
Мой доктор говорит, что беспокоиться особенно нечего, просто в таких
случаях надо несколько минут отдохнуть. Да, да, - он медленно поднялся со
стула, - уже лучше. Все в порядке.
Немного неуверенно держась на ногах, он стал обходить комнату,
рассматривая мебель, вещь за вещью, и делая по ходу короткие замечания. Он
сразу увидел, что, кроме комода, тут ничего не заслуживает внимания.
- Славный дубовый стол, - проронил он. - Но, боюсь, недостаточно
старинный, интереса не представляет. Хорошие удобные стулья, но
современные, да, да, слишком современные. А вот буфет, что ж, вполне
симпатичный, но опять-таки ценности не представляет. Этот комод, - он без
всякого интереса прошел мимо чиппендейлского комода и небрежно щелкнул по
нему пальцем, - полагаю, стоит несколько фунтов, но не более того. Боюсь,
это довольно грубая подделка. Сделан, вероятно, в викторианскую эпоху. Вы
сами выкрасили его в белый цвет?
- Да, - ответил Рамминс, - Берт красил.
- Очень разумно поступили. Белый он не кажется таким громоздким.
- Крепкая вещь, - вставил Рамминс. - И резьба неплохая.
- Машинный способ, - свысока отозвался мистер Боггис, наклоняясь,