"Осаму Дадзай. Исповедь "неполноценного" человека" - читать интересную книгу автора

тоже
был паяц. Но в том, что безысходности он не осозновал и не ощущал, мы
существенно различались.
Я дружил с Macao Хорики полагая, что делаю это исключительно потому,
что с ним интересно развлекаться; а в самом деле я презирал его, порой даже
стеснялся находиться с ним рядом. Так вот, этому человеку удалось в конце
концов разгадать меня.
Первое время казалось, что мне на редкость повезло: познакомился с
замечательным малым, отличным гидом по Токио. Однако, отягощенный комплексом
страха перед людьми, я потерял бдительность. Скажу не таясь: я ведь
совершенно не мог один передвигаться по городу - в трамваях боялся
кондукторов. Было и другое: в театре Кабуки робел перед билетерами,
стоявшими по обеим сторонам устланной пунцовым ковром лестницы; в ресторанах
мне становилось страшно, когда за спиной тихо стояли или подходили с
тарелками официанты; особенный ужас охватывал меня, когда надо было
оплачивать счета (Боже, до чего же я неуклюж!", - всегда думал я в такие
моменты); а когда я покупал что-нибудь в магазине и расплачивался за
покупку, мир темнел в глазах (не от скаредности, нет!). Скованность,
робость, безотчетная тревога, страхи почти доводили меня до безумия; я
забывал сдачу (о том, чтобы торговаться с лавочниками уже и речи нет), а то
и саму покупку. Потому и выходил я из дома редко, предпочитал целыми днями
валяться в своей комнате.
Вот так и сложилось, что идя куда-нибудь вместе с Хорики, я отдавал ему
свой кошелек, а уж он обнаруживал поразительные способности торговаться,
гулять "дешево и сердито", тратя немного, но чрезвычайно эффективно. Такси
стоило дорого, и он предпочитал держаться от него на почтительном
расстоянии, прекрасно обходясь электричкой, автобусом, катером; в самое
короткое время мы умудрялись добираться куда угодно. Он научил меня и
многому другому. Например, ходить с женщинами в номера, где, помимо всего
прочего, можно было принять ванну, поесть отваренного тофу****,
опохмелиться; он растолковал мне, что гюмэси***** и якитори******, будучи
едой дешевой, очень питательны; разъяснил, от какого дешевого сакэ можно
быстрее захмелеть. Во всяком случае, в присутствии Хорики я был избавлен от
страха и всяких тревог.
Еще одно спасительное обстоятельство я нашел в общении с ним: не
обращая никакого внимания на собеседника, он мог часами самозабвенно нести
всякий вздор (возможно, как раз из-за своей горячности он и забывал о
собеседнике), следовательно, когда мы гуляли вместе, не возникало неловких
пауз. У меня же обычно получалось так, что я, по натуре молчаливый, вынужден
был, общаясь с людьми, предупреждать такое неприятное молчание и отчаянно
смешить собеседников. Зато, имея дело с болваном Хорики, не надо было
стараться поддерживать разговор, его разглагольствования можно было спокойно
пропускать мимо ушей, достаточно было только изредка улыбаться и вставлять
"неужели?", "не может быть!"; роль шута исполнял сам Хорики.
Вскоре я убедился, что вино, сигареты, проститутки прекрасно помогают
(пусть временно) забыться, отвлечься от вечного страха перед людьми. Ради
этого мне не жалко было распродать все, что имел.
Проститутки были для меня не людьми, не женщинами, а умственно
отсталыми (так казалось мне) существами или же сумасшедшими; однако, как ни
странно, в их обители я находил покой, мог очень спокойно, крепко спать. И