"Ба Цзинь. Сердце раба (Рассказы китайских писателей 20 - 30-х годов) " - читать интересную книгу автора

ответ господин надавал деду пощечин, обругал и потребовал, чтобы он
возместил пропажу. Деду было очень стыдно: он чувствовал, что господин не
простит его, что он не вернет доверия господина и никогда не сможет
отблагодарить его за доброту. Горе его было беспредельно. Вдобавок ко всему,
будучи рабом, он не имел никаких сбережений и не мог выплатить требуемую
сумму. И вот после пятидесяти лет верной службы он удавился на ремне,
перекинув его через сук ясеня. Таково было "вознаграждение", в которое верил
дед. Дворня жалела его, но все считали деда повинным в краже. Я оказался не
только потомком рабов, но и внуком вора. Но я не верил, что дедушка вор. Я
знал: он не мог этого сделать, он был честным. Как всегда по вечерам, отец
обнимал меня и тут же засыпал, измученный за день работой. Тогда я вспоминал
своего милого дедушку. Я не мог заснуть. Мысленно я видел его доброе лицо.
Слезы застилали мне глаза. Однажды мне показалось, что я лежу в объятиях
деда. Крепко обняв его, я взволнованно сказал: "Дедушка, я знаю, ты не мог
украсть. Я в этом уверен!" "Ню-эр, что ты говоришь?" - раздался голос отца.
(Я родился под знаком быка, поэтому в детском возрасте меня называли Ню-эр.)
Я протер глаза. Образ деда исчез, рядом со мной лежал отец. Я громко
заплакал. Теперь и отец не мог заснуть. Он понял мое горе и тоже всплакнул.
"Ню-эр, ты прав, - утешал он меня, - наш дед не обокрал господина. Я знаю,
кто стащил ту вещь". Я начал тормошить отца, взволнованно упрашивать: "Скажи
кто. Скажи! Ты знаешь. Ты должен сказать мне". Отец, по-видимому, был в
затруднении. Он помедлил, сквозь слезы поглядел на меня и, вздохнув, горько
произнес: "Поклянись, что никому не расскажешь". Я поклялся. И хотя клятва
ребенка ненадежна, он поверил мне. "Вещь украл сын нашего господина, -
печальным голосом произнес отец. - Дед тоже об этом знал. Только сказать не
смел. И решил расстаться с жизнью. Теперь деда нет и рассказывать правду
бесполезно: кто поверит?..."
Лицо Пэна выражало страдание. Помолчав, он горько усмехнулся и добавил:
- Может, отец говорил другими словами, но смысл их я хорошо запомнил.
Поверь, я не придумываю.
Я молча кивнул головой. Он продолжал:
- Хотя мне были непонятны доводы отца, но я поверил ему и больше не
расспрашивал. Я только вспоминал своего деда и оплакивал его. Но были живы
отец и мать. Я любил их, они любили меня. После смерти деда лицо отца всегда
было печальным, я редко видел его улыбающимся. Однажды вечером - это было
зимой - мы с отцом грелись дома у огня. Вдруг на улице раздался шум: кто-то
громко взывал о помощи и стонал. Я испугался, торопливо укрылся в объятиях
отца, крепко обхватив его за шею. Отец ласково шептал мне на ухо: "Ничего не
бойся! С тобой папа". Потом на улице все смолкло. Вскоре кто-то кликнул отца
и сказал, что его требует господин. Отец ушел и долго не возвращался. Я
сидел дома один и сильно трусил. Наконец отец вернулся вместе с матерью. У
обоих были заплаканные лица. Обняв меня, отец долго плакал, и мне пришлось
несколько раз окликнуть его. Он заговорил с матерью о чем-то печальном. Я
уже не помню, о чем шел разговор, - смысл некоторых слов я тогда еще не
понимал. В памяти остались лишь фразы: "Мне лучше умереть. Какая польза от
моей жизни? Мы рабы нашего господина. Мы должны ему повиноваться... У нас
могут родиться еще дети, у детей появятся внуки, но все они будут рабами, и
ни один не избежит рабской доли. Стоит ли жить для того, чтобы сын стал
рабом, чтобы продолжался рабский род? Нет, лучше я продам свою жизнь
господину. Тогда Ню-эр сможет учиться и стать человеком..."