"Жак-Ив Кусто. В мире безмолвия" - читать интересную книгу автора

просит воздуха, вытащить свой мундштук и протянуть его ей в качестве этакого
щедрого дара. Явление это весьма сложное и по-прежнему остается загадкой для
физиологов. Капитан Бенке считает, что тут влияет перенасыщение крови
азотом. Вместе с тем здесь нет ничего общего с кессонной болезнью: газ
химически воздействует на нервные центры. Лабораторные исследования
последнего времени указывают на связь "глубинного опьянения" с остаточным
углекислым газом в нервной ткани. Испытания, проведенные военно-морскими
силами США, показали, что загадочный хмель не поражает ныряльщиков, дышащих
смесью, в которой азот заменен гелием. Промышленное добывание гелия
производится только в США и охраняется строгим законом, так что иностранные
исследователи не имеют возможности воспользоваться американским гелием.
Водород, который также легче воздуха, не уступает гелию в эффективности; но
он взрывоопасен и сложен в обращении. Швед Цеттерстрем предпринял погружение
с аппаратом, в котором был использован водород, однако он умер во время
декомпрессии из-за промаха, допущенного его помощниками на поверхности, и не
смог внести особой ясности в этот вопрос.
Я лично весьма восприимчив к азотному опьянению. Я люблю его и вместе с
тем боюсь, как страшного суда. Оно совершенно заглушает инстинкт жизни.
Фактически сильные люди поддаются ему не так быстро, как неврастеники вроде
меня, но зато им труднее восстанавливать контроль над собой. Люди
умственного труда пьянеют легко; все органы чувств подвергаются сильному
воздействию, которое очень трудно преодолеть. Зато, одолев опьянение, они
быстро приходят в себя. Глубинное опьянение заставляет вспомнить некоторые
пьяные сборища двадцатых годов, когда наркоманы собирались вместе и вдыхали
закись азота.
Глубинное опьянение имеет одно счастливое преимущество перед алкоголем:
никакого похмелья! Как только вы вышли из опасной зоны, мозг моментально
проясняется, и на следующее утро нет никаких неприятных ощущений. Когда я
читаю отчеты о рекордных погружениях, мне всегда хочется спросить чемпиона,
насколько он опьянел!
Самая комичная история, которую я слышал о воздействии давления,
рассказана мне сэром Робертом Дэвисом, изобретателем первого спасательного
аппарата для экипажа подводных лодок. Много лет назад при строительстве
тоннеля под одной рекой группа местных деятелей спустилась туда, чтобы
отпраздновать сбойку встречных стволов. Они пили шампанское и были весьма
разочарованы отсутствием игры и шипучести в вине. Разумеется, тут повлияло
давление, из-за которого пузырьки углекислого газа остались в растворенном
состоянии. Когда же отцы города поднялись на поверхность, вино в их желудках
зашумело и брызнуло через рот на манишки, только что из ушей не полилось!
Одного высокопоставленного чиновника пришлось отправить обратно в тоннель,
чтобы потом подвергнуть декомпрессии.


* * *

Теперь, десять лет спустя после нашего первого несмелого проникновения
в стотридцатифутовую зону, женщины и старики достигают этой глубины уже при
третьем или четвертом погружении. Летом на Ривьере стало уже обычным
появление некоего мсье Дюбуа, выдающего на прокат акваланги и снабжающего
соответствующими инструкциями любого, кто пожелает увидеть морское дно.